Дышит, дышит, дышит
рядом со мной твой
голос
Я помню, как больно
жить,
Я не могу ничего
поделать, только
продолжать ранить тебя. (с)

@темы: fable in the cold bed

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

DELUHI

3 месяца непрерывной работы над синглами Deluhi окончились с выпуском ‘The Farthest’
Звучащий настолько противоречиво…
Бласт-бит1, четко слышный на фоне остальных звуков…
Навязчивая меланхоличная мелодия, плачущий голос, гитарный рефрен, захлебывающийся слезами…
Эта лихорадочная сцена разворачивается снова и снова, продвигаясь к кульминации под непрерывное сопровождение ударных.
В этом интервью Deluhi поделятся тем, что же стояло за бушующими взрывами чувств эмоциональной вселенной с именем ‘The Farthest’.
Для начала, опишите чувства от вашего первого сольного тура по Японии, начало которого состоялось 5 Июня в Shibuya O East.
Leda: Было горячо… напряженно (смеется). Во всяком случае из-за такого энтузиазма зрителей это было пугающе. Наши предыдущие концерты в O-East были хороши, но на этот раз я думаю, мы сделали упор на то, чтобы продемонстрировать на сцене больше страсти и энергии, и зрители реагировали соответствующе. Мы также намного легче продали все билеты на этот концерт, и это результат того, что наши фанаты работают вместе с нами и поддерживают нас, и из-за этого тоже эмоции на открытии били через край. Я чувствовал, что могу говорить с помощью музыки. И Маршаллы, выстроенные позади нас в соответствии с моими требованиями, должны были создавать винтажный образ.
Это было пугающе (смеется). Блюз-секция вовсе не была незапланированным сюрпризом?
Leda: Полагаю, я уже давно хотел сыграть что-то блюзовое. Тогда я подумал, «Что же мне так сильно нравится в ‘Remember the Rain’?» и я начал с этого. Я начал работать над импровизацией на тему ‘Remember the Rain’ и внезапно, но очень естественно туда вписались блюзовые элементы. Я взял этот вариант и особо не задумываясь, просто следуя за мелодией, развил ее в блюз-секцию.
Так вот почему интро практически незаметно перешло в саму песню ‘Remember the Rain’.
Leda: Правда? Я вообще-то считал, что переход получился слишком внезапным. Но это замечательно, если было так, как вы говорите.
Поговорим об ударных, соло начиналось с темы из «Братьев Марио», что вызвало у всех улыбки, а затем взорвалось прогрессив-роком.
Leda: Вы знаете, что тему из «Марио» очень сложно сыграть? Что касается прогрессив-рока, то нам просто так захотелось.
Sujk: ‘Ton!’2 Его действительно трудно играть. Я был рад, что зрители это так тепло восприняли. Есть пара вещей, которые я хотел бы сыграть на сцене, и «Марио» одна из них.
Двигаемся дальше, самый ранний из ваших последних синглов, убийственно звучащий ‘Frontier’, получил много положительных отзывов.
Leda: На самом деле, как мы ни старались, не думаю, что ‘Frontier’ подходит для выступления на сцене.
Juri: ‘Frontier’ – это песня, которая представляет теперешних Deluhi. Более того, ее основная тема «Давайте сделаем это вместе!», и это то, что мы хотим сказать всем, слушающим эту песню. ‘Frontier’ чрезвычайно сложная для исполнения, и, как я уже сказал, мы хотим, чтобы наши слушатели получили наше сообщение, разделили наши чувства и получили удовольствие от всего великолепия этой уникальной песни.
Aggy: Угу. Так здорово слышать о положительных отзывах. Я бы сказал, что ‘Frontier’ притягивает к себе внимание с самых первых звуков.
Sujk: Это удовольствие… но ‘Frontier’ действительно порядочно усилий, чтобы ее сыграть (усмехается).
Aggy: Вообще-то если смотреть с высоты ударной установки, во время анкора в Shibuya O-East Sujk сорвал больше всех аплодисментов за свои усилия.
Juri: Ха, я тоже очень старался, но мне так не аплодировали.
(Все смеются)
Aggy: С самой высокой точки сцены O East все было отлично видно.
Sujk: Но в самом конце мы думали, стоит ли всем взобраться на ударную установку, в конечном итоге Aggy остался там один (смеется). Я помню, что передние ряды начали кричать «Aggy хорош!», и это его так воодушевило, что он начал подражать Джону Фрусчанте. Они продолжали кричать, даже когда концерт закончился.
Aggy: То, что они называют меня этим именем, приводило в замешательство… (смеется)
Итак, ‘The Farthest’, второй из 3-х запланированных синглов завершен. Он сочетает в себе панихиду с неожиданным чувством свободы, комбинация которых изумляет слушателей.
Juri: Меня это тоже удивило. Когда я впервые ее услышал, все, что я мог сказать: «Что. Это. Такое?»
Leda: Тот факт, что наша песня вызывает такие сильные чувства, означает, что Deluhi добились поставленной цели.
Чувство опустошения, лежащее в основе его лирики, в сочетании с тоской, наводит на мысли о скандинавском блэк-метале.
Leda: …э, ну, можно сказать, но скандинавский блек-метал очень далек от того, что мы делали.
Juri: Я тоже так считаю. Вступление к ‘The Farthest’ больше похоже на эмо.
Leda: Да. Интро и первый рефрен определенно содержат элементы эмо или скримо, но следующая часть уже идет под влиянием бласт-бита, в результате мы получили нечто оригинальное… однако, несмотря на то, что я могу попытаться объяснить каждую часть песни, изначально у меня не было об этом такого всеохватывающего представления. Тем не менее, название песни говорит о том, как мы хотели передать чувство того, кто находится в «самом конце», и создается впечатление, что вы именно это описали.
В предыдущем интервью вы предупреждали, что ‘The Farthest’ должен начинаться с бласт-бита…
Leda: Ноузблид… (смеется)
Sujk: (смеется) Достаточно того бласт-бит в песне используется, но у меня не было мыслей о том, что я играю метал. Вместо этого, я сосредоточился на чувстве тревоги, и полностью погрузился в бласт-бит.
Leda: Ты действительно не сомневался, что сможешь сыграть этот бласт-бит на сцене?
Sujk: Еще более уверен, чем в ‘RevolverBlast’.
Leda: Раз уж ты упомянул ‘RevolverBlast’, я должен сказать, что эта песня играется в более быстром темпе, чем бласт-бит, так?
Sujk: Да. Однако, в ‘The Farthest’ во время невероятно сильного бласт-бита я одновременно должен вести мелодию. Я хотел, чтобы ударные были главным элементом песни.
Да, ритмический рисунок временами изменяется очень сумберно.
Aggy: Да, это так. Говоря по правде, я подходил к ритму ‘The Farthest’ безо всех этих нюансов. Таким образом, мне было трудно осознать ту тоску и скорбь, которые заложены в песне. Поэтому я позволил гитаре и ударным выражать все эти чувства и сосредоточился только на своей роли басиста, вспомогательной роли.
Что касается вокала, начинаясь с эмо-стиля он изменяется 3 раза, переходя в плач, который полностью захватывает слушателя к тому времени, как достигает своего пика.
Juri: Да. Лирика ‘The Farthest’ – это человеческая скорбь, выраженная в песне. Следовательно, изменения темпа выражают состояние переживания персонажа. Скорбь, являющаяся основой песни, это нечто привлекающее внимание, будто кто-то кричит в твоей голове (смеется). И мы пытаемся выразить это и передать слушателю.
Sujk: Эти крики в песне звучат совсем не круто.
Juri: После того, как я спел, я спросил «И как?», и Sujk ответил «А, это… пойдет».
Leda: Sujk, ты знаешь, что мы долго и усердно работали над этой песней.
Juri: Ок, как мы уже обсуждали то, что касалось криков (смеется), но после того, как мы закончили запись, все согласились, что получилось хорошо.
И наконец, переходим к гитарам. Для начала, в этой песне очень много гитарных соло.
Leda: Во время концертов решение, где сыграть соло, это для меня источник беспокойства. Как уже говорилось, я просто следую своим инстинктам, касающихся нюансов каждой песни и мест, где можно вставить соло, вместо того, чтобы планировать всю структуру заранее… каждое соло выражает чистые эмоции, передаваемые моей гитарой, не то, чтобы я пытался показать свою оригинальность. Например, чувство из вступления к первому рефрену – это сожаление о чем-то более безмятежном. Эти волны эмоций не что иное, как наши чувства, выраженные в каждом бите песни.
Итак, каждое соло это преимущественно «плач» предельной концентрации эмоций от начала и до конца.
Leda: Да, но без преувеличения. В настоящее время я одержим вибрато и эти соло – лучший пример моих успехов в вибрато. Я наслаждаюсь, играя их так, что не замечаю, как проходит время при записи. Полагаю, это также демонстрация моего персонального стиля.
Везде, кроме середины песни чувствуется заглушение каждого второго бита, не так ли?
Leda: Это очень похоже на то, что обсуждали в Blitzkrieg. Лично мне нравятся соло, в которых темп замедляется сразу после подъема, такая атмосфера захватывает слушателей. Я думаю, в этой песне мне тоже удалось добиться такого эффекта.
Основная часть настолько напряженна, что кажется действительно трудно повторить этот эффект во время живых выступлений…
Leda: Все, что я могу сказать на это «gambatte»!
Sujk: Да, «gambatte» (смеется). В ‘The Farthest’ там часто меняется ритм, что все мое внимание только на этом и сосредоточено.
Aggy: Однако, несмотря на то, что эта песня каждый раз настолько нас опустошает во время выступлений, я думаю, что она приносит нам столько же удовлетворения.
Leda: Это такая песня, которую вы е можете сыграть 2 раза подряд, но каждый раз это восхитительно. Ой, я отвлекся (смеется).
Таким образом, после успешных трех релизов (смеется) Deluhi смогут пойти расслабиться?
Leda: Ни за что, мы не собираемся расслабляться. Прежде, чем мы закончили эти релизы, нам пришлось выдержать 7 серий записи.
Но, неужели вам нужен такой выброс адреналина в крови, чтобы поддерживать себя в форме?
(все смеются)
О, Deluhi всегда полны идей, так?
Leda: Я стараюсь не потерять свое чутье на песни (смеется).
PV к ‘The Farthest’ тоже закончено?
Leda: Да, мы ездили в пустыню.
Sujk: Мы встретили там лошадей.
Leda: Но они не участвовали в PV (смеется).
Sujk: Ага, хотя они были такие милые… Должен заметить Seabiscuit – хороший фильм.
Leda: Дай угадаю, он не был бы таким хорошим, если бы в нем не было лошадей (смеется). Мы выбрали место для PV в песчаных дюнах для создания образа «дальнего края». Все PV состоит из комбинации нашего выступления и действий старика.
Juri-kun, как Вам опыт «плача о любви посреди пустыни»?
Juri: А, этот плач не был плачем о любви (смеется). После того, как мы закончили съемку группы, я был единственным, кто должен был остаться для записи соло. Так что все собрались и отправились домой, «Пока, Juri!», я ответил «Ой! Ой!»… вот об этом и был плач посреди пустыни (смеется).
________________________________________________________________________________
взято c: yartsevama.livejournal.com/4684.html
перевод на английский kurainanimo

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

---

Kazuki / BREAKOUT

Вот так.
Сегодня Казуки написал, что после последнего своего концерта с PLUNKLOCK 21 декабря он покинет группу по семейным и личным обстоятельствам.
***
А я что-то даже не знаю, что и сказать. Для меня это настоящий удар.
Мне так хотелось увидеть его снова.
Кто ж теперь будет петь припевы моей любимой песни?

@музыка: PLUNKLOCK - Koe

@темы: blog, A fact of life., Devil's Parade., 風を感じて進んでいきます。, fly forever

---

для ПЧ

Если вы все таки решились прочитать рассказы Такахиро ( мне они показались восхитительными и я попросил у автора разрешение поделиться ), то пожалуйста, отпишитесь в комментариях, что вы думаеете.

Это не сложно, а Такахиро будет очень приятно.



это и есть автор.

@темы: 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Умирай для меня как можно чаще! (2 часть)

(c) Takahiro

Смерть - своего рода искусство.




В десять часов началась выставка. Я прибежал к академии к девяти, хотелось побыстрее сказать Акахико о моём состоянии. За это небольшое время мы сильно сблизились, и я верил в то, что он сможет понять меня. Зайдя в просторный зал, освещённый множеством ламп, мой взгляд сразу же остановился на одногруппнике. Его глаза… Вновь эти бегающие глаза… Акахико что-то кому-то объяснял, ругался с осветителями, развешивал фотографии. Не хотелось его отвлекать, тем более он и так взвинчен, ему явно было не до моей потери души. Скоро этот зал заполниться множеством посетителей, так что у меня есть шанс просмотреть работы конкурентов в спокойной обстановке.
Все фотографии были разделены на несколько групп: пейзажи, групповая съёмка, портрет, свадебное фото и многое другое. Работы Акахико принадлежали к группе «Новый взгляд». Сюда сливали все работы, которые не подходили ни к одной из вышеуказанных групп.
Мой взгляд начал скользить по разнообразным снимкам. Некоторые поражали своей красотой, некоторые – полнейшим отсутствием вкуса фотографа. По моему мнению, снимки Акахико были на уровень выше работ конкурентов. Почти везде были изображены настолько примитивные вещи, что я могу сделать точную копию на камеру мобильного телефона! Именно обыденность и отсутствие оригинальности мне и не нравилось.
Вскоре Акахико подошёл к столу, чтобы сделать глоток воды. Я поздоровался с ним и рассказал о своих выводах по поводу соперников, чем его очень порадовал.
- После выставки я побуду тут ещё какое-то время, а потом часов в девять вечера заходи ко мне. Надеюсь, будем отмечать заключение многомиллионного контракта!- смеялся одногруппник.
Но тут его кто-то позвал, и парень вновь ушёл ругаться с осветителями. Я же остановился у его работ и начал поочерёдно разглядывать пять прекрасных фотографий. На двух из них изображён я. Акахико выбрал один снимок из первой фотосессии и один из второй, сочтя их наиболее сильными работами. На остальных трёх фото были проститутка, студентка и его сестра.
И опять мои мысли обратились к Тсукико. Она присутствовала на каждой нашей фотосессии. Она была той закадровой частичкой мира, сотворенного Акахико. Девочка никогда ничего не говорила, никогда никому не мешала, и вообще вела себя слишком спокойно, что не свойственно девочкам её возраста. Иногда я оглядывался по сторонам, потеряв её из виду.
Но она всегда была здесь.
Она была моей смертью, моей раной, истекающей кровью, моей разрушенной душой.
Эти мысли меня посещали неоднократно, но, к сожалению, узнать об их истинности мне никогда не представиться возможности.
Тсукико…
Будешь ли ты сегодня с нами?

* * *

К десяти часам в академию с разных сторон Японии начали съезжаться множество людей. Среди них были и по-деловому одетые мужчины, и женщины в красивых праздничных нарядах, и обычные люди, дети, да и много кого ещё. Я стоял в стороне и наблюдал за всей этой красочной толпой, как вдруг мою ладонь обволокла до жути холодная женская рука. Дрожь хватила меня. Я медленно развернулся и увидел Тсукико. Она стояла рядом со мной и держала меня за руку. Девочка была в светло-голубом платье, волосы всё так же чуть касались её белоснежных плеч, а глаза, такие тёмные и глубокие, вновь заглатывали мою душу.
Я наклонился к ней и спросил, не хочет ли она пройтись по выставке. Тсукико отрицательно покачала головой.
- Действительно, кроме работ Акахико и ещё пары фотографий тут не на что смотреть,- улыбнулся я.
Она улыбнулась в ответ.
Так странно выглядела эта улыбка на безжизненном лице. Я опять вздрогнул.
Холодная рука потянула меня к Акахико. Фотограф увидел сою сестру и поприветствовал её.
Рядом с нами стояли две расфуфыренные девицы, пришедшие сюда явно не ради искусства. Она заприметили Тсукико и её будто бы посмертную фотографию.
- Ужас! Бедный ребёнок! Ты только посмотри, как на неё повлияла эта чудовищная фотосессия! Она бледна и вся исхудала! Разве это красиво? Разве это стоит выставлять на всеобщее обозрение?- доносилось из их уст.
Акахико и Тсукико, к счастью, этого не слышали. А я лишь усмехнулся над ограниченными взглядами этих девушек.
Выставка проходила спокойно и довольно медленно. Люди входили, выходили, посетители менялись… На выходе люди голосовали за понравившиеся работы. Мы с Тсукико отдали голоса за Акахико, а затем вышли на улицу. Она села на скамейку, я же побежал к ларьку с мороженым, где купил два клубничных рожка.
Девочка осторожно касалась губами холодного пломбира, я же проглотил всё моментально. Чтобы хоть как то убить время, я начал разговаривать с Тсукико, хотя, наверное, это был монолог.
- Акахико действительно очень талантливый. Надеюсь, сегодня его заметят, и он станет великим фотографом!
На этих словах девочка начала тыкать по моему плечу пальцем.
- Что? Я?
Она кивнула.
- Что до меня, то я больше не буду фотографироваться.
Тсукико удивлённо взглянула на меня.
- Ну понимаешь… это не так то просто объяснить. В общем, когда Акахико делает со мной эти посмертные фотографии… я и вправду умираю!
По уголкам девочки скользнула еле заметная улыбка. Казалось, будто она понимает меня.
- Ладно, не бери в голову.
Люди всё больше и больше стали толпиться у входа. Должно быть, скоро объявят результаты. Я взял за руку Тсукико, и мы направились в зал. Там, заняв места где-то в середине, принялись ждать оглашения победителей. Вскоре на сцену поднялся солидный мужчина, видимо, фотограф из какого-то престижного Токийского издательства и начал поочерёдно называть лучшие работы. Молодые фотографы то и дело сменялись на сцене. Они выходили, жали друг другу руки, забирали призы, радовались и вновь садились на свои места.
- А теперь победитель в номинации «Новый взгляд». Фотограф Мию Судзуки!
При звуке этого имени, ноги у меня подкосились, и я рухнул на кресло.
Почему?
Почему не Акахико?
Неужели всё зря?
Неужели я отдал свою душу напрасно?
Чёрт.
Я выбежал из здания и уселся на скамейку, где некогда со мной сидела Тсукико. Позже она присоединилась ко мне.
Мы ни о чём не говорили, лишь смотрели в одну точку.
В моих ушах всё не утихал шквал аплодисментов, адресованных какой-то Мию, а не ему.
Копаясь в колодцах своей памяти, я начал одну за другим вытаскивать фотографии с сегодняшней выставки, как вдруг я отчетливо вспомнил снимок Судзуки. Неестественный смех разразил тишину. Он слетал с моих губ и черными искрами рассеивался, ещё не успев коснутся земли.
Я смеялся, а на глаза наворачивались слёзы.
Я смеялся, а сердце раздирало чувство несправедливости.
Тсукико смотрела на меня без каких либо эмоций. В её глазах отражалось моё безумное лицо и неимоверная жалость.
Когда я смог всё же совладать с собой и подавить душащий хохот, пришлось объяснить девочке, чем он был вызван. А вызван об был той самой фотографией-победителем. На ней же изображён обычный щенок, смотрящий в ручеёк на своё собственное отражение! Ну и где тут новый взгляд? Где оригинальность и неординарность? Конечно, Мию, возможно, родственница какого ни будь спонсора выставки и тогда тут всё понятно. А может, люди настолько глупы, что выбрали обыкновенную заурядность.
Хотя к чему все эти сетования? Всё уже решено.
Но есть маленькая надежда, что может быть, после выставки к Акахико заинтересуется какой-нибудь фотограф и предложит ему работу.
Будем надеяться.

* * *

К девяти вечера я был у дома Акахико, но дверь мне никто не открыл. Мой палец ещё долго удерживал кнопку дверного звонка, но даже на столь пронзительный звон никто не спустился. Тогда я нащупал в кармане телефон и набрал номер друга, взгляд же мой устремился на окно его комнаты. Оно было открыто и ветер сильно трепал грязные занавески. Гудки продолжались довольно долго, потом автоответчик сообщил мне об уникальной возможности. Оказывается, я могу оставить голосовое сообщение после звукового сигнала, но я не стал этого делать.
Глубоко вздохнув и вновь взглянув на окно второго этажа, я принялся кричать:
- Акахико! Акаааааахикоооо!!!
Из окон соседних домов вылезли любопытные и весьма негодующие лица, но я продолжал кричать.
- Акахико! Я знаю, что ты дома! Милый мой, не расстраивайся из-за этой чёртовой выставки!
Но даже после этого, фотограф не показался.
После напряженных попыток докричаться до него, моё горло не на шутку разболелось, а голос охрип. Из последних сил выдавил:
- Акихико, извини, но я больше не могу кричать. Горло болит. Как придёшь в себя, спустись вниз, я буду тебя ждать.
С этими словами, я опустился на бордюр. Люди, видевшие всю эту картину, удивлённо поглядывали на меня и хихикали, а один мужчина и вовсе выразился в мой адрес не совсем литературными определениями.
Но мне было всё это так безразлично.

* * *

Прошло уже около четырёх часов. Глову начала окружать пелена всякого бреда.
– Может быть, Акахико ещё на выставке,- успокаивал я себя.
Но глупые ужасные картины то и дело представали перед моим больным воображением.
А вдруг он мёртв?
Что? Нет, нет, не может быть!
А всё же, вдруг он не выдержал того, что его работы не признали лучшими?
Нет! Он же точно на выставке!
Глупец! Акахико, наверное, сейчас валяется на полу своего дома с перерезанным горлом.
Он не мог так поступить!
Он не берёт трубку, не открывает дверь, не выглядывает в окно. К тому же он сам пригласил тебя к девяти, возможно, чтобы ты нашёл его труп.
Нет! Нет! Нет!

Я пребывал в глубоком безумии. Закрывал уши, вертел головой, рвал траву с газона, падал и снова вставал, безуспешно вглядывался в окно, пытаясь увидеть контур знакомой фигуры. Но ничего не было.
Ничего.
Во всём квартале погасли фонари и, сквозь ночной мрак, внутренний голос продолжал твердить: «Он мёртв. Он мёртв».
А я, будто повторял слова молитвы, в каком-то неистовстве шептал:
- Нет, нет! Он жив!
Хватит уже! Ты ещё не теряешь надежду, а пора бы, ведь он её уже давно потерял.
- Нет! Акахико не мёрт!- с безумной силой взревел я так, что эхо отразилось от стен соседних домов.
Затрясся и упал на землю. Слезы нахлынули на меня, и я не в силах был их остановить.
Я не знал, как это сделать.
Я ничего не знал.

- Эй, Кобояси! Ты что тут делаешь?- послышалось откуда-то сверху.
Я поднял свои опухшие от слёз глаза и увидел его. Акахико спокойно стоял у окна и держал сигарету, пепел с которой медленно падал на асфальт.
- Кобояси,- повторил он обеспокоенно,- что с тобой?
Но я ничего не ответил.
Он ещё секунду постоял у окна, а затем быстро скрылся из виду. Ещё через несколько секунд он открыл входную дверь.
- Кодзи, что с тобой случилось?- спрашивал он, но в ответ получал лишь мои слабые пошмыгивания носом.
Я глядел на него, с каждым мгновением всё больше и больше убеждаясь, что он живой.
Значит, голос просто забавлялся! Голос просто смеялся надо мной, то и дело описывая одну за другой варианты смерти Акахико.
Немного успокоившись, я всё-таки смог произнести:
- Всё в порядке. Я просто тут тебя жду уже с девяти часов.
- Вот чёрт! А я думал, что ты не придёшь. Почему ты не позвонил в звонок?
- Я звонил.
- А на сотовый?
- Тоже.
- Чёрт! Прости, Кодзи. Я был в наушниках, вот и не слышал ничего. Бедный мой. Замёрз, наверное. Заходи скорее.
Мы зашли в дом, поднялись на второй этаж и снова оказались в душной и грязной комнате. Сегодня клубы сигаретного дыма бороздили застывший воздух, в наушниках кто-то пел, надрывая голос, а пустые пивные бутылки собрались на полу, организовав неведомую скульптуру. Теперь понятно, почему он не открывал так долго.
- Мне так стыдно. Извини уж меня, дурака,- умолял друг, но я и так был рад уже тому, что с ним ничего не случилось.
- Акахико, как ты?
Он бегло взглянул на меня и ответил:
- Хорошо.
- Я про выставку. Ты сильно расстроился?
- Нет.
- Честно?
- … Нет.
Я замолчал.
Он тоже.
- Люди недостаточно умны, чтобы оценить настоящее искусство,- сказал я.
- Зато настолько глупы, что дают шанс бездарным фотографам.
Вновь наступило молчание.
- Хочешь скажу, что я думал, пока ждал тебя?- спросил Акахико.- Я думал, что после моего краха на выставке, ты от меня отвернёшься.
- Но это же не так!- возразил я.
- Ты отвернулся от моего искусства, а значит отвернулся и от меня.
- Но…
- Тсукико мне сказала, что ты больше не будешь у меня сниматься.
- Ты же ничего не знаешь…
- Так я слушаю!
- Понимаешь, Акахико… Мне кажется…. Я недостоин твоих работ,- соврал я.
С минуту парень молча смотрел на меня, а затем взрыв хохота вырвался из его уст.
- Дурачок! Глупый, глупый Кодзи! Ну как ты можешь такое говорить? Ты же само совершенство, скорее я недостоин фотографировать тебя,- улыбался он.

Я был рад, что тема моего ужасного состояния быстро иссякла. Следующей темой стала прошедшая выставка.
-Знаешь что самое обидное? То, что призовые места заняли абсолютные бездарности! Жюри состояли из закоренелых консерваторов, а не это ли самое страшное? Не в этом ли сосредоточена деградация? Топчемся на одном и том же месте. Мы должны искать новые лица, новые краски, ракурсы, но нужно ли всё это обществу? Ты хоть видел фотографии победителей? Там сплошные смеющиеся дети, плачущие старики и пушистые кролики – всё то, что способно умилять человека. На самом деле, я всю выставку простоял около своих работ и пытался уловить хотя бы один восторженный взгляд. Но ничего! Ни одного восхищения! Лишь высказывания на подобие: «О, ужас! Как так можно? Разве это красиво? Это совсем не эстетично!» А затем они вскрикивали: «Ой, лучше посмотри на этого котёнка! Какая прелесть!» Если можно фотографировать всплеск воды, полёт птиц, поцелуй влюблённых, то почему нельзя фотографировать смерть?
- Наверно чересчур суеверных людей это пугает,- предположил я.
- Но в суевериях и дело? Смерть – это одна из форм жизни и её же не избежать. Это нормальный процесс, зачем же так избегать всего этого? Зачем испытывать страх и пренебрежения к тому, что ждёт каждого. Вот ты когда-нибудь боялся смерти?
- Своей нет. А вот смерти близкого человека…- произнёс я, вспомнив, как сегодня стоял у дома Акахико.
- Боязнь утраты близкого человека – это откровенный эгоизм. На само деле - это боязнь одиночества.
Я задумался. А ведь в ту минуту меня действительно окутал страх остаться одному.
- Так что их отвращение к моим фото, подпитано типичным эгоизмом. Они просто не доросли до моих работ.
- Но это же не последняя выставка!
- Конечно и, может быть, вскоре я стану таким же известным как Изуми Каору! Но… ты будешь продолжать умирать для меня?
Я улыбнулся, а он, видимо сочтя это за «да», повалил меня на кровать и осыпал поцелуями.

* * *

Мы проснулись около девяти утра и, съев по бутерброду, поспешили в академию. В это утро никто из нас даже не упомянул о прошедшей выставке и, что самое странное, мы разговаривали далеко не о фотографиях. Это было очень странно. Обсуждали фильмы, книги, музыку, наших одногруппников. После окончания пар, мы разошлись по домам. Акахико приглашал меня к себе, но мне пришлось отказаться, так как сегодня надо было ехать с родителями на кладбище.
Именно в этот день исполнялось ровно десять лет со дня смерти моей сестры. Её звали Томоко. С того страшного дня мало что осталось в моей памяти. Ещё Фрейд говорил, что неприятные воспоминания задерживаются в нашем сознании не на долго. Это связано со стрессом, испытываемым в этот момент. Видимо, так и было со мной.
Тогда мне одиннадцать, ей двадцать один. Так же, как и мне сейчас. В девять она ушла на работу в школу. Томоко была учительницей младших классов. Это был её первый год в школе. Она преподавала японский язык и японскую литературу.
Сестра всегда была весёлой, жизнерадостной. Она единственная в семье, кто поддерживал меня, кто понимал меня. Она знала обо мне всё, я же о ней – ничего. Сестра предпочитала не рассказывать о себе, решала все проблемы сама.
В тот день часов в одиннадцать нам позвонил директор школы, в которой работала Томоко, и сказал, что сегодня она не появлялась. Мы начали ей названивать, но телефон был отключён. Родители решили подождать, но я, не выдержав, позвонил в полицию, а затем направился сам её искать.
Из всего немногого, что она рассказывала о себе, я старался вспомнить места, в которых она часто бывает. В голову лезла работа, небольшое кафе рядом с домом, станция Хиноде, где жила её подруга, тоже школьной учительнице. Да и небольшая библиотека чуть дальше Онаримон.
«Садишься на Китаоджи, затем выходишь на Кирасуме Ойке. Потом пройдешь пешком до Шиджо. От неё едешь прямо до Такеда. Там и сойдешь. Увидишь почти заросшую тропинку, иди по ней. Зайдешь в лес, пойдешь опять же прямо по тропинке и если не собьешься с дороги, то через минут двадцать будешь у старенького домика. Там никто не живёт, так что заберись на второй этаж и жди меня,»- послышались в моей голове слова сестры. Я понял, где её надо искать.
Пока ехал на метро, вспомнил тот день, когда она мне объясняла путь к тому домику. Это было за пол года до её смерти. В тот раз я быстро нашёл домик и поднялся на второй этаж. Половицы сильно скрипели, воздух был наполнен пылью, а сквозь грязные окна кое-где проглядывали лучи заходящего солнца. Когда я вошёл, она сидела ко мне спиной и наигрывала что-то на старинном рояле. Увидев меня, Томоко расплылась в своей милой улыбке.
- Молодец, Кодзи! Я думала, что ты меня не найдешь. Сколько уже время?
Я ответил, что около шести.
- Пора!- произнесла она и потащила меня на балкон.
Сестра обещала показать мне стадо диких кабанов, и я с нетерпением ждал их приближение. Спустя несколько минут тёмные щетинистые спики показались сквозь заросли. Животные были такие забавные, что я изъявил желание спустится к ним и поиграть. Томоко же сказала (до сих пор не знаю, в шутку ли), что они могут набросится и съесть меня. Желание моё сразу же улетучилось. Когда кабаны убежали, мы вернулись в дом. Пальцы Томоко вновь забегали по пыльным клавишам рояля.
- Ты здесь часто бываешь?- спросил я.
- Да, частенько. Только родителям не говори.
- Угу. Им это вряд ли понравится.
- Точно. Зато теперь ты знаешь, где меня искать, если я куда ни будь пропаду.
- Да.
- Надеюсь, ты не забудешь этого через пол года?
- В смысле?
- Нет. Так просто… Я тут кое-что придумала. Ты будешь первый, кто это услышит!
И Томоко начала играть грустную, но прекрасную мелодию, что мне с трудом удавалось скрыть слёзы. Ещё никогда музыка так не трогала меня.
Через пол года, там в душном вагоне метро, я ясно понял смысл её слов.
Вскоре я прибежал к её домику в лесной чаще. Зайдя на второй этаж, я сразу же увидел Томоко. С сердца как будто камень свалился! Она стояла около рояля.
- Томоко! Мы так тебя искали!- говорил я, но она молчала. И лишь тогда я заметил рядом с ней опрокинутую табуретку, её безжизненно опущенные руки, ноги, лишь кончиком туфель достающие до пола. И огромную верёвку, ведущую от потолка к горлу сестры.
Я, словно обезумевший бросился к ней. Мне удалось стащить её на пол. Я стал нащупывать пульс, но было уже слишком поздно, чтобы её спасти. Через пол часа приехали скорая и полиция. Чуть позже – родители. Причина смерти – удушение. Самоубийство. Никто даже и не собирался утверждать что то другое. Никто, кроме родителей. Они говорили, что у Томоко было всё, что она росла послушным и умным ребёнком. Но они видели лишь наружность, но никто никогда даже и не пытался проникнуть в её душу.
А Томоко ведь всё предвидела.
Она всё знала.
Чуть позже ко мне подошёл полицейский и протянул мне скомканный лист бумаги. На нём я сразу же различил её подчерк: «Кодзи, прости, что я так рано. И не повторяй за мной. Пожалуйста».
Я ничего не понял, как и не понимаю и по сей день. Меня накрыли рыдания, и я ещё долго не мог прийти в себя. Родители же как то сразу смирились с потерей дочери и продолжили жить как ни в чём не бывало. Где то через год появилась Юби. Мама с папой взяли её из детдома. Родители говорили, что малышка – воплощение их умершей дочери. Она так же скромна, умна и покладиста. Но я то знал, что они ничего не знали о Томоко! Юби была полной её противоположностью. Напускная приветливость, милые пластилиновые улыбочки, расчётливая покорность. Всё это и близко не ставило её в один ряд с Томоко. Но родителей эта маска какое-то время успокаивала. Со мной же Юби сразу не поладила. Да и я понимал, что это не лучшая замена сестры.

С этими воспоминаниями я добрёл до кладбища. Родители выпустили ничего не значащие слёзы, а Юби произнесла глупую душещипательную речь, где сожалела о том, что не успела познакомиться с Томоко. Финальным аккордом её выступление стало рыдание. Родители были поражены высокопарностью её фраз и взревели с ещё большей силой. Затем они попросили произнести какую-нибудь трогательную речь и меня.
- Томоко,- начал я,- если ты меня слышишь, если ты можешь говорить, ты не могла бы мне ответить на один вопрос? Те кабаны были действительно опасны?
- Кодзи! Что ты несёшь! Какие кабаны?- негодовали отец с матерью.
- Ты её родной брат и не можешь ничего скачать лучше, чем это?!- твердила Юби.
- По моему, Юби, хоть и не знакома с Томоко, любит её намного больше чем ты. Да ты даже не плачешь, смотря на её могилу!- истерила мама.
- Даже твой отец плачет, а ты не способен ни на какие чувства! Знаешь только, как закрываться в комнате и играть в свои игры у компьютера!
Как всегда в общем. Все опять накинулись ругать меня, что я вот такой бесчеловечный, и место того, чтобы спросить, как там моя сестра на небесах поживает, я спрашиваю о кабанах. Но если меня это интересовало!
Я просто не стану ничего говорить им. Всё равно – бесполезно.
Томоко сейчас всё видит. Она пытается сдержать слёзы от того театра, что устроили родители после её ухода.

Когда сестра умерла, я не ходил на кладбище. Я думаю, что её там не было. Она была в том старом доме, где мы некогда были счастливы. Томоко жила в каждой пылинке, в каждой клавише рояля.
Сегодня я вновь направился туда.
За десять лет там ничего не изменилось. Лишь половицы стали скрипеть сильнее, да и рояли сильно расстроился. А так, всё по-прежнему.
- Здравствуй, Томоко. Как ты?- спросил я.
Она была точно здесь. Я почувствовал, как она села рядом со мной на старую кровать. Она внимательно слушала рассказы о моих приключениях за этот год. Я рассказал ей, пожалуй, всё. Даже про Акахико и остатки моей души.
Теперь она улыбается.

Где-то через полтора часа я начал собираться.
- Жди меня через год, Томоко.
И она, конечно же, будет ждать, чтобы вместе поиграть на рояле, посмотреть на стадо диких кабанов, поболтать обо всём.
Так я прихожу уже десять лет.
Из года в год.
И из года в год она ждёт меня.

* * *

Около шести часов вечера на мой мобильник позвонил Акахико.
- Ты не представляешь, что со мной случилось!- визжал он,- из академии выхожу, и там у входа ко мне подходит какой-то парень. Оказалось, он тоже выставлял свои работы в категории «Дети». Помнишь, там была изображена девочка с длинными черными волосами, а её руку ворона клевала и ещё несколько подобных снимков. Тебе они ещё тоже понравились. Ну так вот, от его детей на выставке тоже все пугались так же, как и от моих трупов. В общем мы разболтались и решили на следующей неделе уехать в Токио. Ты представляешь, сколько возможностей открывается там перед молодыми фотографами! Эй, Кобояси! Ты меня слушаешь?
- Да… да. Это… здорово. Да,- дрожащим голосом произнёс я.
- Ты что, не рад за меня?
- Рад, конечно.
- Что-то случилось?
- Просто… ты уезжаешь.
- Ну и что с того? Ты молод, красив и талантлив! Ты найдешь себе работу.
- Но ты же говорил…
Я не смог закончить, так как слёзы нахлынули на меня. Просто бросил трубку.

Неужели, он так легко сможет расстаться со мной?
Неужели всё кончится, не успев начаться?

Всю следующую неделю я не появлялся в академии. Боялся увидеть Акахико. Боялся показать перед ним свою слабость и зависимость от него. Телефон у меня был выключен, поэтому как бы он не хотел дозвониться, (а я надеюсь, что он всё-таки хотел) у него бы не вышло.

Я бы продолжил фотографироваться, лишь бы он не уезжал. Я бы умирал для него изо дня в день. Изо дня в день, становясь всё более опустошённым и постепенно превращаясь в ходячий труп.
А ведь это действительно высокая цена!
Неужели я чем-то разочаровал его?
«-Боязнь утраты близкого человека – это откровенный эгоизм. На само деле - это боязнь одиночества»,- всплыли в моём сознании слова фотографа.
Может быть, как бы это пафосно не звучало, нужно просто его отпустить?

Но почему он не позвал в Токио меня? Я бы тоже бросил учёбу и уехал из этого чертового города вместе с ним.
Он показал, как хорошо с ним и как ужасно без него.
Получается, он вынул из меня всю душу и теперь я непригоден для дальнейшего использования.
Видимо, он уже нашел себе новый идеал.
Видимо, мой срок годности истёк.

* * *

- Даже и не знала, что у Кодзи есть друзья. Он вообще всегда без них обходился. Знаете, он же вообще не способен что-то чувствовать! Сегодня на кладбище он сказал такое!- где то в коридоре тараторила Юби.
- Спасибо, дальше я знаю дорогу,- прервал её знакомый голос.
Вдруг ко мне постучали. Я нехотя открыл дверь. На пороге стоял Акахико.
- Привет.
- Кодзи! Что случилось? Почему ты не появляешься в академии и трубку не берешь? С тобой всё в порядке?
Я кивнул и предложил ему зайти. Сам уселся на татами, он же предпочёл стоять.
Довольно долго никто из нас не решался начать разговор. Я сдался первым:
- Надолго?
- Что надолго?- переспросил Акахико.
- Уезжаешь. Надолго?
- Навсегда.
И снова по комнате разлилась пугающая тишина. Моё воображение чётко рисовало фейерверки радостных событий, которые уготовлены для Акахико в Токио, а так же растущую пустоту внутри меня.
- Ты мог бы порадоваться за меня,- произнёс фотограф.
- Я рад.
- Милый Кодзи, понимаешь,- он сел на татами и принялся гладить мои волосы,- когда ещё передо мной представится такая возможность.
- Как бы это эгоистично не звучало, но… я то останусь один!
- Я буду тебя навещать.
- Честно?- взглянул я в его глаза.
- Конечно, честно! Как приеду и разберусь с квартирой, сразу же сообщу тебе адрес. Мы будем ездить друг к другу в гости. Прям как раньше.
- Не как раньше.
Изо всех сил я натянул на себя глупую улыбку и дрожащим голосом сказал:
- Смотри, Акахико, я радуюсь! Можешь ехать. Ты теперь станешь известным, богатым… счастливым и…
Я не смог подавить нахлынувшие на меня рыдания. Акахико, видимо, был очень растроган и заключил меня в свои объятия.

Вскоре он ушёл и больше никогда не появлялся в моей комнате.
Я никогда его больше не видел. Ни в живую, ни на страницах журналов.
Он захотел, чтобы я покинул его жизнь так же внезапно, как и появился. Так и вышло.
Я же жил воспоминаниями о нём.
Вплоть до самой смерти.

* * *

Что изменилось за прошедшие десять лет? Да ничего. Вот только мне уже не двадцать один. Я так же живу в Киото в той же грязной комнате в доме со своей семьёй. Каждый год езжу в лесной домик повидаться с Томоко, каждый час выслушиваю монологи о том, что я ужасный сын, каждый день хожу на работу в компьютерную фирму и каждую секунду думаю об Акахико. После его отъезда, я ни разу не расставался со снимками, которые мы сделали вместе. Фотографии моей смерти служили мне напоминанием о той чудесной жизни, что прошла, и о той пустоте, что осталось. Несколько раз я даже показывал их своим коллегам по работе, но они, посмеиваясь, заявляли, что на изображениях не я.
Эти фотографии – единственное, что осталось от него.
Интересно, где он сейчас?

* * *

Как то раз я возвращался домой после работы. Вдруг увидел до ужаса знакомую фигуру, выходящую из такси. Бешенный крик вырвался будто из глубины моего сердца:
- Томоко,- повторял я,- Томоко,- бежал я за фигурой.
Сердце колотилось как сумасшедшее.
Неужели, моя умершая сестра…
Нет, этого конечно не может быть!
Но…
- Томоко,- повторил я ещё раз.
Фигура обернулась. Девушка удивлённо поглядела в мою сторону.
Эти тёмные бегающие глаза скользили по складкам моей одежды.
Неужели это…
- Тсукико?- осторожно произнёс я.
- Да,- ответила девушка.
- Тсукико! Ты помнишь меня? Я друг твоего брата Акахико! Мы с ним…
- Кодзи! Это ты?- улыбаясь, спросила она.
- Да, это я.
- Кодзи! Какая встреча!
Мы обнялись как старые добрые приятели, какими в принципе и являлись.
- Как ты поживаешь то?- интересовался я.
- Прекрасно! Вот недавно вышла замуж. Уже жду ребёнка,- ответила она.
- О, здорово! И голос к тебе полностью вернулся!
- Да, это огромная заслуга врачей. А ты сам-то как?
- Хорошо, отлично,- соврал я,- как Акахико?
- Он в Токио. Работает в каком-то издательстве. Фотографирует новинки одежды, обуви.
- А как же трупы?
- А это? Акахико уже давно забросил подобные увлечения. «На трупах много не заработаешь» как то сказал он мне. Да уж. Как он раньше мог такое фотографировать! Да и тебя к тому же заставлял позировать!
- Да…- только и добавил я,- а у тебя не будет его адреса?
- Конечно же будет!
Она достала из сумочки ручку и блокнот и, поспешно записав, вырвала листочек и протянула мне. Я выразил благодарность, а затем, ссылаясь на важные дела, распрощался с ней.

Неужели нужно всего лишь десять лет, чтобы полностью измениться и всё, чем раньше жил, просто забыть.
Тсукико стала настоящей красавицей. Как же она похожа на Томоко!
А Акахико вообще забросил своё искусство. Неужели, деньги и массовые стандарты так повлияли на его мировоззрение. Стать обычным фотографом – это то, чего он раньше боялся. Это то, каким он стал.
А что же стало со мной? Да ничего! Я ничего не искал и ничего не добился. Я всегда жил лишь одной безумной мечтой, что однажды Акахико придёт ко мне и будет просить ещё раз умереть для него. Сначала, буду отказываться, но потом соглашусь и буду умирать для него изо дня в день, пока от меня не останется глупая пустая оболочка.
Я был бы рад такому концу.
Но всё выходит не так.
Уже давно опустел, уже давно стал той самой оболочкой, копилкой, так тщательно хранившей старые воспоминания.
Это ли настоящая жизнь? Ничего не делать. Ни к чему не стремиться. Жить прошлым. Зацикленные мысли, блуждающие по кругу, сводят меня с ума. Я на грани безумства!
Но хочется опередить тот момент, когда родственники, без лишней горести, сдадут меня в дурдом.

* * *

Всё было уже решено.
Всё было уже решено ещё в день, когда я умер в первый раз. В том тёмном лесу.
Только сейчас я понял, что от того водоёма до домика Томоко около часу ходьбы.
Совпадение?
Совпадение ли?

Сегодня двадцать лет со смерти Томоко, но я не пойду на кладбище.
Ухожу на работу, оставив тот же беспорядок, как и раньше. Пусть родственники помучаются, когда будут наводить тут порядок. Сажусь на Китаоджи, выхожу Кирасуме Ойке. Пешком до Шиджо. От неё до Такеда. Почти заросшая тропинка. Домик сестры. Поднимаюсь на второй этаж.
- Привет, дорогая Томоко.
Провожу рукой по пыльным клавишам рояля. Достаю конверт с уже вложенным письмом. Напротив ставлю фотоаппарат, который стразу же печатат фото. Пробую сфотографировать. Получается. Только что отснятое фото прямиком направляется в приоткрытый конверт.
Всё уже готово.
Звоню в полицию.
- Здравствуйте! Тут труп,- говорю я, а затем объясняю, как доехать до домика. Они будут через минут двадцать. Предостаточно времени, чтобы умереть.
Веревка прикреплена надежно, стул стоит рядом с роялем. Ставлю на фотоаппарате таймер на одну минуту. Этого как раз хватит, чтобы попрощаться с жизнью.
Итак… время пошло.
60 секунд – залезаю на стул, накидываю на шею петлю.
50 секунд – вспоминаю предсмертную записку Томоко: «И не повторяй за мной. Пожалуйста». А ведь она всё знала.
40 секунд – думаю об Акахико. Надеюсь, с письмом всё получится.
30 секунд – просматриваю фтографии, сделанные им.
20 секунд – отпускаю фотографии. Они тихо приземляются на пол.
10 секунд:
- Томоко, мы скоро увидимся.
1 секунда.
Стул подо мной падает. Затвор щелкнул, а фотография с изображением моей настоящей смерти направилась в конверт.
Ну вот и всё. Тихо раскачиваюсь под потолком. Скоро приедет полиция и точно так же , как и двадцать лет назад, увезут труп из этого домика.
А кругом темнота.
Нескончаемый мрак ночи.
Надеюсь, конверт отправят на Токийский адрес Акахико. Он получит мою посмертную фотографию, а так же коротенькую записку:
«Ты всегда хотел увидеть меня мёртвым. Прости, что сделал это фото без тебя.
Люблю.
Кодзи».

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Умирай для меня как можно чаще! (1 часть)

(c) Takahiro

Смерть – своего рода искусство.



Необычное, непонятное, необъяснимое, но всё же искусство. Смерть редко вылезает из-под разноцветной кисти художников, она почти не звучит из уст знаменитых оперных див и, скорее всего, даже не красуется в позолоченной раме на вашей стене. Но всё же…


Шоколадное мороженое
Когда мне было 12 лет, я как все обычные подростки ходил в младшую школу.

На то время я был в пятом классе и учился так себе. Друзей в школе у меня не было. Да и вообще, жизнь тогда казалась какой-то слишком повседневной и через чур нейтральной, что порою становилось чуть-чуть страшно. Просто так повелось, что я всегда один. Да и особой нужды в друзьях на тот момент не ощущалось. Жизнь медленно, капля за каплей, протекала по грязным водосточным трудам моей души, разбиваясь об каменные плиты повседневности, а затем и вовсе впитывалась в каждодневную рутину. Ни особых взлётов. Ни особых падений. И даже если бы у меня и были друзья, то в основном мы бы беседовали об их проблемах, а не о моих.

* * *

В тот день я как обычно шёл после школы пешком. Одной рукой сжимал руль велосипеда, другой мороженое. Каждый день я заходил в магазин, рядом со школой, всегда брал мороженое с карамелью, и лишь зимой покупал шоколадки. Всегда одни и те же.
На улице уже стало смеркаться. Вдруг среди шума вечерних улиц я расслышал торопливые шаги за спиной. Обернувшись, увидел позади себя девчонку моего же возраста. Она, так же как я, везла одной рукой велосипед, в другой держала мороженое. От света фонарей и проезжающих мимо машин, разглядеть её лица не получалось, пришлось как ни в чём не бывало, повернуться спиной и продолжить путь.
Интересно, почему она шла за мной?
Должно быть, просто по пути было…
Еще довольно долго слышались её шаги за спиной. Когда я свернул с улицы на право, она свернула на лево. Я кинул ей в след беглый взгляд. Она всё так же везла велосипед, правда мороженого в её руках уже не было.

* * *

На следующий день после школы я вновь зашел в магазин. Как обычно купил морожено е и вышел на почерневшую улицу. Через несколько секунд за спиной раздались поспешные шаги. Я обернулся. Это была та девочка. Она резко остановилась, встретив мой взгляд. Моё лицо залилось румянцем. Пришлось вновь повернуться к ней спиной и пойти дальше. Она всю дорогу шла за мной, потом повернула лево. Я обернулся и ещё долго смотрел, как её фигуру поглощает тьма.

* * *

Она всю неделю ходила за мной, но я очень стеснялся с ней заговорить. А вдруг вообще ходит просто так, потому что этой дорогой пройти быстрее всего!
Я начал задерживать свой взгляд после того, как её торопливые шаги резко прекращались. Она была довольно худенькая, немного ниже меня. Девочка с длинными прямыми тёмными волосами, с огромными глазами. Иногда в них отражалось небо. Всегда ходила в белой рубашке, жилетке, юбке – стандартной женской форме нашей школы. Ездила на обычном велосипеде и брала мороженое той же марки, что и я, только со вкусом шоколада.

В субботу и воскресенье мы не учились, поэтому я не имел возможность вновь с ней встретиться. За эти выходные я твёрдо решил в понедельник с ней заговорить. Правда, не знал о чём. Подбирал множество тем, и даже с утра просмотрел свежую газету, вдруг подвернётся случай, а мне даже будет нечего сказать.

* * *

Настал понедельник.
Я поспешно выбежал из класса, спустился по ступенькам вниз, и вскоре оказался во дворе школы. Она как всегда настигла меня рядом с магазином. Как всегда в её руках было шоколадное мороженное. Услышав её шаги за спиной, я решительно развернулся.
- Привет,- произнёс я.
Краска выступила на её лице.
- Привет,- поздоровалась она.
- Я… эм… тебя каждый день вижу, тебе со мной по пути?- заикаясь, говорил я.
- Ну.. да.
- Раз так, то составишь мне компанию?
Она кивнула и догнала меня. Когда мы поравнялись, я заметил шоколад на её губах и невольно усмехнулся, а затем сказал ей об этом. Она же взяла мою руку с мороженым и ткнула мне в лицо.
- Теперь я не одна такая,- сказала девочка, и мы дружно рассмеялись.
Её звали Суми. Она училась в четвёртом классе нашей школы. Любила вышивать крестиком и читать книжки. Она была довольно умна для её возраста, многое знал, и мне с ней было действительно интересно.
Когда мы дошли до перекрёстка, то договорились и завтра пойти вместе. Вот так всё началось. Каждый день мы весело болтали, ели мороженое, смеялись, всегда дожидались друг друга после уроков, а затем вместе шли домой.

* * *

С наступлением зимы мы перешли на шоколад. Зима тянулась слишком долго. Часто по дороге нас просто засыпало снегом. Когда мёрзли, заходили погреться в магазинчик рядом со школой, где нас уже знали, как постоянных клиентов.
Но вскоре кончилась и зима.

* * *

Весна была прекрасна! Мы стали подолгу задерживаться в школе. Уединившись в пустых классах, делали домашнее задание, рисовали, разговаривали и опять же смеялись.

* * *

Первый раз в жизни мне не хотелось наступления каникул. Я боялся расстаться с ней, боялся, что после лета всё измениться. Но я не в силах был остановить наступление каникул, так же, как и не мог удержать её в городе. Суми уезжала в Кагосиму к отцу, я же к родственникам в Яехару. Я отправлялся тридцатого мая, она же первого июня. Возвращались мы тоже по-разному: Суми двадцать восьмого августа, я – тридцатого.
Эти каникулы не были такими же, как другие. Это не два выходных каждые семь дней, не праздничная неделя, это было полтора месяца! Полтора месяца, за которые нам не предстоит встретиться! Мы даже на разных островах! Между нами сотни километров! Это не соседняя улица, это не дом за поворотом, это действительно далеко!
Действительно странно! да, именно странно… не видеть её.
За день до моего отъезда, мы встретились в девять утра в школе на крыше. Сначала посидели немножко, поболтали и , так как мне надо было собирать вещи, направились по домам. По дороге мы как всегда купили по мороженому.
В этот день разговор почему-то не клеился. Мы оба осознавали неизбежность расставания, и всеми способами пытались отложить этот момент. Когда дошли до перекрёстка, мы пообещали, что первого сентября обязательно встретимся вновь. Поклялись не скучать, хотя сами понимали, что нарушим это обещание. Пожали друг другу руки и разошлись в противоположные стороны. Я обернулся и посмотрел ей в след как всегда. Суми тоже обернулась. Первый раз за все наши встречи. Увидев, что я смотрю на неё, она засмеялась так мило и так нежно, что я тоже рассмеялся. Потом мы досчитали до десяти, одновременно развернулись и разошлись по разным сторонам.

* * *

Конец июля пронёсся весьма стремительно, за ним последовало жаркая и длинная половина августа, а затем остаток месяца, который выдался холодным и дождливым. Сначала время шло быстро, но затем с каждым днём стало замедляться, и вскоре жить там в Яехаре стало просто невыносимо! Часто я уходил из дома, проходил мимо рисовых полей, спускался вниз по холму, и подолгу лежал на траве, рассматривая небо. Небо, которое так давно отражалось в её глазах. «А что же сейчас делаешь ты?»- то и дела проносилось в моей голове, но она не отвечала.
Возможно, сейчас мы смотрим в одно и тоже небо.

* * *

Тридцатого августа я вернулся в город. С нетерпением дождался первого сентября, когда вновь отправился в школу. Но там Суми я не увидел, да и после уроков около магазина её тоже не было. Прождав около часа, я ушёл.

* * *

Она не появлялась три недели. Я не знал, что с ней. Я не находил себе места! Не находил смысла.
Не мог связаться с Суми. Я даже не знал номера её дома!
Это были грустные и длинные дни.

* * *

Сентябрь подходил к концу. Суми до сих пор не появлялась в школе.
Я как всегда шёл домой, везя велосипед. Вдруг около магазина я заприметил одиноко стоящую фигуру.
Суми ли это?
Фигура повернулась, и наши взгляды встретились.
Это была она.
Девочка помахала мне рукой и улыбнулась. Я бросил велосипед и побежал к ней.
- Суми!- повторял я её имя.
Тогда впервые в жизни я обнял её.
- Где ты была?- спросил я, медленно приходя в себя.
Только сейчас я заметил, что девочка изменилась. Её черные густые волосы значительно выросли, а тело сильно похудело. Лицо же приобрело белоснежный цвет.
- Что случилось?- удивился я , глядя на её руки, где отчётливо прослеживались синие полоски вен.
Улыбка моментально исчезла с её лица.
- Я… больна,- тихо ответила она.
Меня буквально током ударило.
- Что с тобой?
- Я не знаю,- говорила Суми,- мама и папа не говорят, что за заболевание. Знаешь, я очень боюсь. Я пыталась объяснить родителям, что лучше знать правду, чем жить в неведении, но они думают, что я ещё маленькая инее смогу понять! Завтра я уеду.
- Куда?
- В Корею. Там нас ждёт отличный врач. Говорят, лишь он сможет вылечить меня, хотя… думаю, что мне ещё недолго осталось.
- Что ты такое говоришь!- с дрожью в голосе выкрикнул я.
Суми вдруг сильно закашляла. Приступ не проходил минуты три. Я был в растерянности и не знал что делать.
Она откашлялась и улыбнулась мне.
- Давай не будем говорить об этом. Завтра я уеду… Давай купим мороженого и пойдем в школу! Засядем на крыше и там всё съедим! А потом… проводишь меня до перекрёстка?
Я кивнул. Она взяла меня за руку, и мы вбежали в магазин.
Вскоре мы уже были на крыше.
Запас мороженого кончился довольно быстро, мы легли на пол и начали рассматривать небо. Смеялись, болтали обо всём. Она была как обычно жизнерадостной, я же старался быть жизнерадостным лишь для неё. В душе меня терзали жуткие ощущения.
Что же будет с ней дальше?

Солнце стало прятаться за горизонт. Облокотившись на перила, мы смотрели на покрасневшее небо. В её глазах плясали солнечные блики, смешанные с яркими облаками. Ветер уносил нас куда-то далеко. Это было прекрасное чувство.
Неужели всему этому суждено закончиться?

Вскоре мы спустились вниз, вышли из школы и в магазине купили себе ещё по мороженому.
Я боялся подойти к перекрёстку, боялся расстаться с ней навсегда.
Боялся того, что её может не стать.
- Ну вот мы и дошли,- всё так же непринуждённо сказала Суми,- эй, ты чего?
Она заметила, как слёзы потекли из моих глаз.
- Прости, прости,- я начал вытирать их руками,- мы же встретимся, да? Я же смогу тебя увидеть?
- Не знаю.
- С тобой же всё будет хорошо?
- Ну конечно! Не плачь, пожалуйста,- ласково попросила она.
Я утёр слёзы и только изредка всхлипывал.
- Ну, пока,- протянула она мне руку.
- Пока,- пожал я её.
- И ещё… когда доёдешь до поворота, не оборачивайся, ладно?
- Угу.
- Пока, Ичиро.
- Пока, Суми.
Мы разошлись в разные стороны. Мне так хотелось ещё раз посмотреть на неё, но я был не в силах. Не знал, что делать. Впервые в жизни встретил человека, который стал мне так дорог, а теперь я теряю его.

* * *

В прошлом месяце мне минуло двадцать семь. С тех пор я не встречал Суми. Так интересно, какой она стала теперь. До сих пор ли она вышивает крестиком, и какие книги сейчас читает?
Жива ли она?

Но ничего не поделаешь. Остаётся просто ждать. Кто знает, быть может судьба когда ни будь сведёт нас вновь.
И может прямо сейчас мы смотрим в одно и тоже небо.

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Воспоминание о прошлой осени (Часть 3)

(c) Takahiro

«Если все в мире не более чем притворство, искренна одна лишь смерть».
Дзётё Дзинъэмон Ямамото.




Зайдя в здание, я отряхнул заснеженный зонтик и спросил у администратора: «Не появлялась ли Хигури?» его ответ был отрицателен.
Уже два дня прошло… Странно… Интересно, что там у неё стряслось?

Зашел в комнату, поставил чайник, положил торт в холодильник.

Вскоре вернулся Такехико.
- Ну как встреча с мамой?- поинтересовался я, но он прошел мимо, ничего не ответив. Парень уселся за стол и закрыл лицо руками.
- Что, совсем плохо?- спросил я, присев рядом с ним на корточки.
В ту же секунду я увидел, как на щеке моего нового соседа что-то поблёскивает.
Он что плачет?
Такехико всхлипывал и вытирал руками слёзы, так и норовившие вырваться из его глаз.
- Эй, Такехико. Ну не плачь. Не переживай так сильно уж. Я правда даже не догадываюсь, что произошло, но знай, что бы ни случилось, я всегда помогу тебе, всегда поддержу тебя, всегда напою чаем с тортом. Ну не плачь, пожалуйста.
Я умолял его, прижав к своей груди, но он всё рыдал.
Вскоре, подавив рыдания, он смог произнести:
- Эту женщину вообще трудно матерью назвать! Если я умру, ей будет наплевать ! она будет плакать только из-за того, что не станет еще одного кошелька!
- Давай ты просто забудешь обо всем! Вычеркнёшь эту историю из своей жизни…- начал я.
- Я давно уже вычеркнул её из своей жизни!- немного подумав, он добавил,- можно торт?
Я моментально налил чай, отрезал от нового торта верхний ярус, где красовалась невеста, себе же взял кусок с женихом и всё это великолепие водрузил на стол.
После чая, Такехико более-менее пришел в себя.
- Я пойду немного посплю.- сказал он и направился в зал.
Я стал мыть посуду. Интересно, чем его мать так «отличилась»? Бедняга, ему даже восемнадцати нет, а он уже успел так разочароваться в родителях.
- Камидзё,- послышалось из зала,- тут кто-то лежит.
- Сейчас подойду!- сказал я, убирая посуду в шкаф.
Такехико стоял рядом с кроватью и говорил:
- Камидзё… Там твоя девушка? Она должно быть спит, а я её побеспокоил.
Я ошарашено переводил взгляд с Такехико на кровать. Там действительно кто-то лежал. Одеяло было помято, а из под него торчала белоснежная рука.
Может быть это Хигури?
- Должно быть, это моя знакомая Хигури. Эй, Хигури!- сказал я, наклоняясь к кровати.
- Хигури!- вновь повторил мой голос.
Я чуть-чуть отодвинул одеяло.

Ледяной застывший взгляд…
Чуть видная капелька крови у рта…

Я пошатнулся. Дрожь охватила меня, в глазах потемнело.
- Камидзё! Камидзё! Очнись! Всё в порядке?- теребил меня за плечи Такехико.
Спустя несколько секунд, мой разум прояснился. Я самостоятельно встал и вновь приблизился к кровати. Меня одолевали сомнения. Я не знал, кто же там лежит, но ясно было одно, что жизнь покинула этого человека.
- Такехико…- начал я,- можешь уйти в ванную и тщательно помыться?
- Нет, я хочу тебе помочь,- посмотрел он на меня умоляющим взглядом.
- Нет, спасибо, я справлюсь сам. Это действительно моя девушка и она эм… голая,- начал врать я,- видимо вчера перебрала и завалилась ко мне спать. Я её приведу в порядок и отвезу домой, а тебе и вправду не мешало бы помыться.
- Да? Ну ладно, ты прав. Сегодня действительно на улице адская жара. Удачи тебе!- сказал он и направился в ванную.
Дождавшись, когда парень ушел, я сел на кровать и вновь отодвинул одеяло.

Это была действительно она.

Девушка, которую я любил.

Это была Акико.

Хоть сейчас я могу полюбоваться тобой, разглядеть всю прелесть чуть синеватой фарфоровой кожи, леденящих глаз и алых губ.
Желание, загаданное сегодня утром, действительно сбылось.
Теперь я могу смотреть на неё, находиться рядом с ней, покрывать её тело поцелуями… какое-то время. Пока алые лепестки её губ не ввалються в гнилую плоть, пока черные густые нити волос не смешаются с землей, пока её белоснежное тело не искусают серые личинки и коричневые жуки, пока её тонкие пальцы не растаскают крысы по своим норам, пока её нос не расклюют вороны…

Пока она не превратится в грустное воспоминание…

Она так и не узнает о моей любви.

Я взял её руку и начал разглядывать ладонь. По какому-то недоразумению линия жизни обрывается. По какому-то недоразумению ты, из разряда самых дорогих мне людей, стала обычным трупом, каких на кладбищах миллионы. Пока ты была жива, ты являлась одной единственной, теперь же ты одна из этих миллионов…
Почему же ты мертва? Ты была мертвой, когда я тебя призвал, либо своим приглашением в мой мир я обрек тебя на смерть?
Боюсь, ты никогда не ответишь на этот вопрос, и как насекомые будут разгрызать твою плоть, так и этот вопрос разгрызет мой разум.
Меня радует, что теперь мы вместе, хоть не надолго, но всё же вместе…
- Камидзё!- послышалось за спиной.
Я выпустил руку Акико из своей руки и обернулся. На пороге стояла Хигури.
- Камидзё! Что случилось?- спросила Хигури и подбежала ко мне. Она резко остановилась, увидев девушку.
- Это она?
- Да,- ответил я,- она мертва… Можешь ли ты мне помочь похоронить её?
Хигури не задавала вопросов, она помогла мне вынести тело через черный ход, и погрузив Акико в машину мы поехали в сторону леса.
Где то через час мы были уже на месте.
Черные стволы многолетних деревьев сливались с черной землей. Изредка виднелись островки белого снега. Почти везде еще лежали потемневшие желтые листья.
Мы прошли немного в даль леса. Хигури изредка спотыкалась, грязная нога то и дело окутывала её ноги.
- Здесь.- сказал я, остановившись около темного дуба.
Мы осторожно положили тело на мокрую землю. Я взял лопату и начал вонзать её в твёрдую почву. Хигури присела рядом и закурила.
- Не вериться, что она мертва.- почти шепотом произнес я.
Хигури качнула головой. Её рука дрогнула, и пепел с сигареты приземлился на желтые листья.
- Теперь у меня ничего не останется в память о ней.
- А как же воспоминания?- спросила Хигури.
- Я забуду её, как забыл то, что я ел вчера на завтрак или каким шампунем мыл голову неделю назад.
- Она была для тебя не важнее завтрака и шампуня?
- Нет, но после смерти она стала такой.
- Знаешь что,- начала Хигури, потушив сигарету,- у меня с собой фотоаппарат, давай я вас сфотографирую!
Я остановился. Даже не знаю нормально ли это фотографироваться с трупом. Хотя, возможно, с помощью фотографии я смогу выполнить обещание, данное Акико.
Я не забуду её.
- Ладно, давай!- согласился я.
Хигури встала и направилась к машине за фотоаппаратом.
Я остался наедине с телом Акико.
Мои мысли перенесли меня в тот осенний день. В моих руках будто оказался фотоаппарат, а она все так же бегала по лесу, подбрасывала опавшие лисья и смеялась.
У нас действительно не было ни одной совместной фотографии. Или я фотографировал её, или она меня. Теперь у меня появиться единственная с Акико.
Мертвой Акико.

Вскоре послышался хруст веток. Воспоминания покинули меня и я увидел Хигури. мы достали труп из пакеты. Она была в том же белом платье, как в тот осенний день. Я усадил её на землю, таким образом, чтобы её ноги свешивались в вырытую могилу. Сам я сел рядом точно таким же образом. Я приобнял её за талию и немного поправил ей волосы.
- Ну, вы готовы?- спросила Хигури.
Я кивнул головой.
Девушка начала всматриваться в объектив фотоаппарата.
-Улыбнитесь что ли, а то как на похоронах!- улыбнулась она.
Меня рассмешила эта фраза и в ту же секунду нас ослепила яркая вспышка.
Когда свет исчез, фотоаппарат извлек фотографию. Я взглянул на неё. Как будто бы обыкновенный снимок. Я улыбаюсь, Акико склонила голову на моё плечо. Лишь её закрытые глаза и бледноватый оттенок кожи выдают всю правду.
Я убрал фотографию в карман пиджака и, взявшись с Хигури с двух сторон за тело, мы медленно положили его в вырытую яму.
- Можешь оставить меня?
Хигури послушно отошла в сторону машины.
Я вновь сел на землю, свесив ноги в могилу.
Ты никогда не узнаешь, насколько сильно я любил тебя, ты никогда не узнаешь, кА ты была мне нужна.
Почему мы начинаем по настоящему ценить человека только после его смерти?

Акико, прости!

Вскоре вернулась Хигур с букетом белых лилий, взятых из моей вазы сегодня.
- Видишь, чернокожий не так уж и бесполезен!- улыбнулась девушка.
Она кинула цветы на тело и сказала:
- Прощай, красавица.
Я взял лопату и начал закапывать труп. Хигури вновь села у дерева и закурила.
Через минут двадцать я полностью сравнял могилу с землёй. Мы походили по ней, а затем засыпали всякими ветками и листьями. Я не пожелал делать никаких памятников, я даже не стал возвышать могилу. Не хочу, что бы кто то её тревожил. Включая меня. Пусть всё будет так, как было.
Если я даже захочу встретиться с ней, даже при всём желании я не смогу определить точное место, где покоится тело некогда любимой мной девушки.
Мы положили лопаты в багажник и сели в машину. На этот раз за рулем оказалась Хигури. Я же сел на заднее сиденье и, обхватив колени руками, всматривался в свет проезжающих мимо машин.
- Знаешь что, кое-какие вещи в этой истории до конца еще остаются непонятными.- сказала Хигури.
- Что же?- спросил я.
- Ну… как умерла Акико. И умерла ли она вообще.
Меня будто кипятком ошпарило от этих слов.
- Что ты такое говоришь! Мы же сами её похоронили
- Просто наш мир не совсем обычный, он очень отличается от того, где ты был раньше. Но давай по порядку. Если предположить, что Акико была уже мертва, в тот момент, когда ты призвал её… ну, это просто в голове не укладывается, и быть такого не может, так что этот вариант отпадает. Остаётся только два варианта: или своим призывом ты убил её, или она жива.
- Как это жива?! Ты хоть понимаешь, что ты говоришь?!- сорвался я на крик.
- возможно, это невероятно, но такие случаи происходили и раньше.
- И как мне узнать правду?
- Никак.
В салоне повисла тишина. Ночь накинулась на машину, и лишь свет фар разгонял поглощающую тьму. Хигури сидела за рулём, а я продолжал всматриваться в лужи, отражавшие блики проезжающих мимо машин.

* * *

Вскоре мы прибыли в отель и поднялись в номер.
- Э-э-э, Камидзё… Это еще что такое?- как-то странно спросила Хигури.
Я зашел в зал и увидел как на кровати кто-то лежит. Всё точно так же, как и несколько часов назад. Это что, Акико?
- Камидзё… мы же её закопали. Мы же избавились от её тела!- с дрожью в голосе твердила Хигури.
Я приблизился к кровати и отодвинул одеяло.
Волна облегчения нахлынула на меня. В кровати, на том самом месте, где лежала Акико, сейчас находился Такехико. Он спал и мило похрапывал.
- О, боже!- воскликнула девушка и резко закрыла глаза.
- Хигури, ты чего?- удивился я.
- Что он делает у тебя?- говорила она, всё не открывая глаза.
- Это мой друг. Теперь он живёт со мной.
- Избавься от него! Срочно!- закричала она.
- Да что на тебя нашло?- спрашивал я, но от Хигури уже и след простыл. Только было слышно, как хлопнула дверь.
Я вновь зашел в зал. Такехико всё ещё спал. Я налил себе кофе и сел рядом с ним.

Почему Хигури так себя повела? Её не мог испугать твой вид, тут дело в другом.
Почему то моя рука потянулась к лицу парня. Я провел ею по мягким волосам, спускаясь к глазам, обвел маленький нос, дотронулся до влажных губ… Тут я резко отдернул руку.
Капелька пота приземлилась на белую простыню.
Что я такое делаю?
Что со мной происходит?
Трудный день. Просто усталость.

Я допил кофе и направился в кухню. Вдруг чья-то рука дотронулась до моей ноги. Я оглянулся.
- Не уходи.- вдруг сказал Такехико каким-то странным хриплым голосом.
- Что случилось?
- Мне очень плохо.
- Ты болен?
Его лицо было красным и по нему струились мелкие капельки пота.
- Я принесу что-нибудь попить.
- Нет, останься. Пожалуйста.
Пришлось сесть рядом с ним.
- Что с тобой произошло?
- Не знаю.

Где-то через час он уснул . всё это время я сидел рядом с ним и водил пальцем по линиям на его ладонях. Сначала парень метался из стороны в сторону, но вскоре успокоился.
Я же не смел уйти. Его длинные ресницы вздрагивали при каждом вздохе, щёки наполнялись румянцем, а рот был чуть приоткрыт. Не получалось отвести от него взгляд. Этот мальчик будто гипнотизировал меня, будто поглощал мою душу, будто его тело стало своеобразным барьером, отделившим меня от реальности.
Вскоре ночь накрыла окна чёрным покрывалом, и в комнате стало темно.
Я медленно встал с кровати и направился в ванную. Почистил зубы, принял душ, переоделся, а затем примостился на полу рядом с кроватью. Спустя какое-то время сон настиг и меня.

* * *

Целых две недели я не выходил из дома . Организм Такехико никак не хотел выздоравливать. Я ухаживал за ним: кормил, мыл, натирал всякими мазями и поил всякими лекарствами. Где-то через полторы недели он пошел на поправку, но я всё равно никуда не выходил. Почему то весь мой мир сосредоточился у кровати этого, едва знакомого мне, паренька. Меня радовало просто находиться с ним в одной комнате. И всё это не походило на чувства, которые испытывает человек, ухаживая за больным животным или ребенком.
С появлением Такехио я перестал себя понимать.
Спустя еще несколько дней ко мне в номер забежала Хигури. Она вкатила свой аквариум в зал и устремила грозный взгляд на парня, затем схватила мою руку и вытащила на кухню.
- Он всё еще здесь?- спросила она, стараясь сдерживать нахлынувшие на неё негативные эмоции.
- Я не могу его выгнать на улицу! Он болен!- ответил я.
- Ты хоть понимаешь, кто он?! Ты хоть понимаешь, что сам потом будешь винить себя, за то, что не выгнал меня! Чёрт…
Хигури присела и взялась руками за голову. Она вся дрожала.
- Что с тобой?
- Подумай над моими словами,- сказала она и, шатаясь, направилась к выходу.

Что с ней? Что её так раздражает в Такехико? И что мне теперь делать?
Ничего не понимаю.

* * *

Такехико идёт на поправку. Мы стали всё чаще и чаще выходить на улицу. Сначала на минут 15, потом наши прогулки начали затягиваться. Мы блуждали по опустевшему городу. Людей на улицах стало появляться всё меньше, порою меня одолевало такое чувство, будто даже и за сотни километров от нас нет ничего! Дождь прибивал к асфальту сухую пыль, и улицы наполнялись каким-то дивным и невероятным ароматом.
Обычно мы ходили под зонтиком. Когда замерзали, то забегали в ближайшие кафе, там обсыхали, а затем снова выходили на улицу, и снова дождь накрывал нас с ног до головы.
Так проходили наши дни.
Я всё реже стал заниматься документами, признаться, я даже перестал чувствовать себя богом. Я делал всё, что угодно, никому ничего не указывал, никому не докучал. Жил как обычный человек.
В эти дни счастье наполняло моё сердце. Мне было радостно только от того факта, что он со мной, что Такехико смеётся над моими шутками, держит мою руку, смотрит туда же, куда и я. Этот парень действительно доставлял мне неимоверную радость. Я будто жил им. Будто кроме него во всём мире ничего не существовало.
Странное, но всё же счастливое это было время.

* * *

- О, я так замерз!- сказал Такехико, заходя в номер и потирая покрасневшие от холода руки.
- Я же тебе предлагал перчатки,- произнес я и полез в пиджак за перчатками. Вдруг вмести с ними выпал какой-то белый листок. Я нагнулся и взял его. Это была фотография.
Странно…
Хоть и на ней изображен я, что-то не припоминаю, когда был сделан снимок.
На фотографии со мной девушка в белом платье и с длинными тёмными волосами. Она склонила голову на моё плечо.
- Кто это? Твоя девушка?- спросил Такехико.
- Эм… не знаю.
Я быстро убрал снимок в карман и попросил парня налить кофе.
После того, как мы съели пару бутербродов и опустошили свои чашки, пошли спать.
Но сон упорно не достигал меня. Мозг решительно не хотел отдыхать, он был занят лишь мыслями о той фотографии. Я встал и направился в коридор. Достав из пиджака фото, заперся в ванной.
- Кто же ты?- спрашивал я девушку на фото.
Только что заметил, что её глаза закрыты, должно быть моргнула.
Пейзаж какой-то странный. Мы сидим на траве и опавших листьях, опустив ноги в яму. Сзади из земли торчит лопата, чуть дальше огромный чёрный пакет.
Ничего не понимаю!
Может утром на меня снизойдет озарение?

* * *

Но и на утро мой мозг не прозрел.
Я встал и направился на кухню. Такехико ещё спал. Вдруг послышался скрежет за входной дверью. Через несколько секунд в комнату вошла какая-то девушка. Она везла аквариум на верёвке.
О! Да это же Хигури! Признаться, я сначала её не узнал. Давненько она ко мне не заходила и я уже начал её забывать.
Я махнул её рукой, и девушка сразу же направилась ко мне.
- Привет. Ну так что?- спросила она.
- Ну… всё в порядке,- ответил я.- сама как?
- Да ничего.
- Хигури, я хотел тебе кое-что показать,- произнёс я и направился в коридор, где из кармана пиджака достал фото, так тревожащее мои мысли.
- Не знаешь, кто это?- спросил я.
Девушка взяла фото в руки, затем долго всматривалась в мои глаза, а после быстро направилась в зал. Она резко остановилась, увидев в кровати спящего Такехико, схватила меня за руку и вывела в коридор.
- Это Акико,- говорила она, тыкая пальцем в изображение на фото,- тебе это имя ни о чём не говорит?
- Эм… нет. Ничего,- не понимал я.
- Я так и знала… Я же говорила тебе выкинуть этого парня!- срываясь на крик, твердила Хигури,- ты же поклялся, что никогда не забудешь её!
- Я что-то не понимаю…
- Такехико не обычный парень. Он… ну как бы тебе это объяснить… он забирает твои воспоминания. Ты, наверное, заметил то странное чувство, будто он стал для тебя чем-то наподобие смысла жизни!
Я задумался. Меня и вправду не раз посещало похожее ощущение.
- Но это он неосознанно, наверно он и сам не знает о своем даре,- продолжила она.
Мои мысли начали медленно приходить в порядок.
Акико.
Неужели я снова не сдержал своё обещание?
- Лучше избавься от него! Если будешь продолжать жить с ним, то воспоминания об Акико вернуть уже будет невозможно.

Чёрт! Каким я был идиотом! Неужели какой-то мальчик способен стереть мою любовь к ней!
-Такехико! Такехико!- кричал я.
Парень начал медленно открывать заспанные глаза.
- Всё! Ты выздоровел! Теперь тебе пора уйти! Навсегда!
Он удивленно взглянул на меня.
- Давай, давай! Я не шучу!- невольно я срывался на крик.
Он с минуту сидел на кровати, не шевелясь, широко раскрыв глаза, затем встал и поспешно начал собирать вещи.
Вскоре он стоял у порога. Гнев всё не оставлял меня. Он разрывал моё тело на части. Я словно пылал им! В Такехико я видел причину всех своих неудач. Мне хотелось вышвырнуть его из окна, разрубить на части, уничтожать его изо дня в день. Мои чувства просто не могли принять того, что из-за какого-то проходимца, я вновь забыл Акико.
- Быстрее!- подгонял я парня.
Уже в коридоре он резко обернулся и поклонился мне.
- Спасибо вам за вашу доброту, и извините за то, что доставил вам массу неудобств.
- Уходи же!- крикнул я.
- Еще раз извините и… прощайте.
Я моментально захлопнул дверь. В те несколько секунд, когда он еще стоял в коридоре, я отчетливо увидел его глаза, наполненные слезами, но это ни капельки не тронуло меня. И с этим неприсущим мне равнодушием, я зашел в кухню. Там меня ждала Хигури. Она сидела на стуле, засунув обе ноги в аквариум, и пила чай.
- Не вини себя. Ты же не знал,- ласково сказала она.
- Я и не виню,- ответил я.
Руки мои вновь потянулись к фото, а глаза принялись всматриваться в лицо Акико.

* * *

- Ты думаешь, она сможет меня простить?- спросил я.
- Я не знаю,- говорила Хигури.
- Интересно… жива ли она?
- Боюсь, но нам этого не узнать.
Вдруг с моих уст резко сорвались слова:
- Могу ли я вернуться назад?!
Зрачки девушки резко расширились. Спустя несколько секунд она выдавила:
- Ты… ты действительно хочешь проверить,… жива ли она?
- Да. Прошу!
- Но… если она будет мертва, ты вернёшься?
- Да, конечно,- улыбнулся я.
Девушка вдруг резко разрыдалась. Я обнял её, но она всё продолжала плакать.
- Прости меня!- захлебываясь слезами, говорила Хигури,- я не буду держать тебя. Ты бог, и тебе виднее. Может быть, она жива, и там с ней ты будешь счастлив, но если вдруг что…
- Она жива, я знаю это,- с воодушевлением произнес я.
Девушка ещё пуще разрыдалась. Моя одежда быстро намокла от её слёз.
По подоконнику вновь забарабанили капли дождя, предвещая очередную пасмурную неделю.

* * *

Проснулся я очень рано. Мне не терпелось увидеть Акико. Я будто ощущал, что она жива, будто знал, что сердце ещё бьётся в её груди.
Никогда больше не вернусь сюда! И это точно! Она не может быть мертва! Я знаю, она ждёт меня!
Наверное, Акико очень волновалась, ведь я тут уже третий месяц.
Завтра, наконец-то, она узнает, насколько сильна моя любовь к ней!

Ну а что же сегодня? Сегодня надо бы попрощаться со всеми.
Сначала направился в чайное заведение. Я не стал говорить об отъезде, просто посидел и поболтал со всеми. Там присутствовали все те, с кем я познакомился в мой первый вечер пребывания здесь. И супружеская пара, и девушка с щупальцей, и мама с дочкой. Все, кроме стеклянного мальчика.
Мы просидели так часика три, затем я направился на пляж. Всё как всегда: прошёл по тёплому песку чуть дальше обычного, и вскоре оказался у полуразрушенного здания.
Там на балконе сидела Тсумэ.
- Привет,- сказала она,- что-то ты давно к нам не заходил.
- Да были дела,- ответил я и, забравшись на балкон сел рядом с ней.
- Как поживаешь?
- Я? Прекрасно,- улыбнулась девушка.
- Я… этот… ну хотел попрощаться…
Тсумэ даже не взглянула на меня, её взгляд был устремлен в море. Она будто бы даже не удивилась моему отъезду.
- Я уезжаю!
- Береги себя,- прошептала она, не отводя взгляда от синеющей дали.
- Не спросишь куда?
- Куда бы ты не поехал, главное – воспоминания. Береги и себя и их. Только тогда ты будешь счастлив.
- Спасибо тебе.
- И тебе. Ты и правда мне очень понравился,- вновь улыбнулась она.
- И ещё… ты можешь исполнить мою последнюю просьбу перед отъездом?- взглянул я на неё.
- Да, конечно.
- Спой, пожалуйста, мне ту песню.
Уголки её губ приподнялись, и вскоре пляж наполнился дивной мелодией, исходящей из её уст.

Тсумэ всё пела. Я встал и направился к выходу, сказав:
- Не останавливайся. Пой, пока я не скроюсь из вида.
Она кивнула головой.
Я же нагнулся и прильнул губами к её холодному лбу.

Солнце начинало скрываться за горизонтом. Я шёл по остывающему песку. Её песня всё ещё доносилась до моих ушей. Было отчетливо слышно, как Тсумэ захлёбывалась слезами, но продолжала петь. Когда я уже был далеко, голос её приобрел иное звучание. Девушка срывалась на крик. Она хотела, что бы её песня, как можно дольше оставалась в моем сердце. Ветер доносил до меня слабые всхлипы, хриплый крик и всю ту же дивную мелодию…
Вскоре я скрылся за поворотом, и ветер окончательно унёс её песню. Перед моим взором открылись всё те же пустынные улицы, всё те же ледяные витрины магазинов, всё та же пыль на дорогах, прибитая утренним дожём.
Но я думал только об одном: а ведь у неё действительно получилось!
Еще долго её песня не покидала меня.

* * *

С этими мыслями я проходил по городу около двух часов. Под конец своей прогулки я опять каким-то странным образов оказался у той самой кондитерской лавки, где раньше работал Такехико.
Сегодня вечером придет Хигури. надо бы её порадовать вкусным тортом!
Я переступил порог и попросил у продавца принести свадебный торт (мне он так полюбился, не представляю, как я буду жить без него!)
Через несколько секунд из-за прилавка показался торт, а нёс его…
Кто?
Такехико?!
- Камидзё,- произнес он устремив на меня свой невинный детский взгляд.
- А, нет, спасибо! Я передумал,- поспешно пробормотал я и побежал к двери, но вдруг парень крепко схватил меня за руку. Всё моё тело будто парализовало!
- Камидзё, прошу, не держи на меня зла,- умолял он.
Я резко выдернул руку и выбежал на улицу. Всё моё существо прекрасно понимало, что находиться с этим человеком небезопасно. В любую минуту я могу вновь забыть Акико, а это непростительно!
- Камидзё, постой!- крикнул Такехико.
Отбежав на достаточное расстояние, мне пришлось всё же обернуться.
- Объясни хотя бы, чем я тебя так разозлил?- спросил он, и слёзы жемчужным градом посыпались из его глаз.
Глупый мальчишка! Он даже не знает, что во всём происходящем нет его вины, а всё равно просит прощения.
- Ты ни в чём не виноват,- крикнул я (он был довольно далеко, поэтому приходилось кричать),- всё дело во мне.
- Тогда…- говорил парень, приближаясь ко мне.
- Такехико! Стой, где стоишь!- нервничал я.
- Позволишь ли ты…
- Не приближайся! Стой!
- Позволишь ли ты побыть с тобой ещё немножко?
С каждым шагом он становился всё ближе. Сердце бешено стучало, а разум вновь затуманивался. Будто электричество проходило сквозь моё тело. Я просто не в силах был остановить ту безумную радость, которая охватывала меня, с каждым его шагом.
- Такехико! Прошу тебя, остановись!- сопротивляясь неведомой силе, из последних сил выкрикнул я, когда парень был уже на расстоянии вытянутой руки. Мои глаза нервно бегали, пытаясь не смотреть на него, а сердце всё так же бешено стучало.
- Прошу тебя, не подходи…
- Почему?
- Пойми меня правильно, но пребывание с тобой… делает меня слабым. Прости, что был так жесток с тобой. Прощай, Такехико.
Сказав это, я развернулся и быстрым шагом направился к дому. Он было хотел что-то сказать, но не нашел слов.
Меня всё еще продолжало трясти. Это было похоже на сильный озноб или бешеный жар…
Я уже был довольно далеко, как вдруг кто-то сзади резко обхватил моё тело руками.
Это был он.
- Камидзё!- говорил он, захлёбываясь слезами,- смогу ли я увидеть тебя снова?
- Прости, но нет,- отрезал я.
Его руки медленно опустились. Он отпустил и моё тело и мою душу. Я не смел обернуться назад, но мне казалось, что он опустился на асфальт и ещё долго пытался подавить нахлынувшие рыдания.

Ну вот… даже торт не купил!

* * *

Вскоре я оказался дома. Принял душ, поел суп, выпил чашку чая.
Где-то часов в семь, ко мне пришли Хигури и чернокожий гранат. Мы перекусили и пошли в зал играть в сёги.
Хигури как обычно выкидывала шутки, я же катался по полу от смеха. Гранат же просто улыбался. Он, оказывается, был глухонемой и даже при всём желании не смог бы нам ответить.
Когда же мы вдоволь наигрались, то начали смотреть какую-то комедию. Она была не особо смешная, но с комментариями Хигури, просмотр принял более весёлую форму.

Это был один из самых весёлых вечеров. Мы так много смеялись, что под конец наши щёки начали жутко болеть.
Часа в два Хигури сказала, что нам пора расходиться. Первый засобирался чернокожий гранат. Он официально протянул мне руку, я же его по-дружески обнял. Всё-таки последний раз видимся. Он грустно улыбнулся мне на прощание. Гранат был рад, что я еду к Акико, но в тот же момент был огорчен, что не сможет больше доставлять мне белые лилии.
Мы остались с Хигури одни. Допив очередную банку пива, засобиралась и она.
- Ляжешь спать, а как проснёшься, будешь уже там,- сказала она.
- Спасибо тебе за всё,- поблагодарил я.
- Тебе спасибо. Мне и правда было очень весело с тобой. Я еще потренируюсь в сёги, что бы когда ты приедешь…
- Я не приеду.
- Ну а вдруг всё же,- не теряла она надежду.
- Она жива. Я это чувствую,- уверенно произнес я.
- В любом случае, я не забуду тебя,- улыбнулась девушка.
- Я тоже.
- До встречи,- махнула она рукой.
- Прощай,- произнес я.
Она вышла в коридор. Я захлопнул дверь.

Как-то всё сухо… Как-то странно мы попрощались. Я действительно очень привязался к ней.

Интересно, насколько долго будут жить воспоминания в её душе?

* * *

Две пары ботинок почти беззвучно шли по опавшим желтым листьям.
- Ты какая-то странная сегодня,- произнёс я.
- Разве?- не поняла Акико.
- Беседы на какие-то о воспоминаниях заводишь, да и много чего ещё! Тебя что-то тревожит?
- Нет.
- Если честно?
- У тебя было когда ни будь такое ощущение, будто чувство реальности ускользает от тебя. Еще секунда, и ты словно растворяешься в окружающих предметах и забываешь себя. Думаешь, что ты уже совсем не Киетаро, а я совсем не Акико. И мы не люди вовсе, а некие предметы, бесформенные, безликие, бесчувственные. Понимаешь меня?
- Я стараюсь понять.
- Поймешь когда-нибудь.
- Когда же?
- Когда меня не станет.

* * *

Я начал медленно открывать глаза.
Столик.
Что?
Нет белых лилий?
Неужели действительно получилось?!
Резко поднялся с кровати. Действительно, квартира была другая. Выглянул в окно. Сотни людей шли по улице.
Всё-таки это мой настоящий мир.

Но что мне делать теперь? Как найти Акико?
Краем глаза я заметил, как на телефоне мигает кнопка автоответчика. Надо просмотреть записи.
«Киетаро! Куда ты пропал? Позвони мне срочно, как прослушаешь это сообщение! Мы все за тебя очень волнуемся».
Это была она! Это был её голос!
Я прослушал все сообщения. Большинство было от Акико. Затем в записной книжке нашел её адрес, надел парадный костюм, причесал волосы и вышел из дома. В соседнем магазине купил букет из семи хризантем. Думаю, ей понравится. Поймал такси и через минут сорок был у её дома.
Моё сердце колотилось в бешеном ритме от предвкушения нашей встречи. Поднимаясь по ступенькам к её дому, моё воображение рисовало картины наших объятий. Затем она начнёт расспрашивать, о том, куда я пропал. Придется её соврать, будто случилось что-то важное в семье, не хочется, чтобы она сочла меня за сумасшедшего. Затем мы выпьем чаю, прихватив фотоаппарат, побежим в парк. И вновь сухие опавшие листья будут нежно шуршать под нашими ногами.
Ну что, Акико, сейчас всё решиться!

Я нажал на кнопку звонка. Моментально дверь мне отворила женщина. Должно быть её мама. Ей было лет за сорок. Невероятно худая и бледная, в глазах – усталость. Моё сердце дрогнуло, сам не знаю от чего, то ли от её вида, то ли от ускользающего чувства реальности, но тем не мене я постарался бодро заявить, что пришел к Акико.
Женщина попросила войти в дом. Сняв обувь, я разместился на мягких креслах.
- Ты ведь Киетаро?- спросила она.
- Я кивнул.
- Акико много о тебе рассказывала.
- Где она?
Женщина устало перевела взгляд на фотографию Акико в чёрной рамке, а затем сказала с такой интонацией, будто речь шла не о её дочери, а о кошке сводной сестры подруги её соседки по курсам аквааэробики:
- Она мертва.
Белые хризантемы тихо приземлились на деревянный пол. Сердце замедлило ритм. Реальность же вновь посетила моё сознание.
- Что?- только и смог выдавить я.
- Умерла полтора месяца назад. У неё были проблемы с сердцем. Да и еще переживала сильно,- тут она сделала глубокий вздох, а затем продолжила с каким-то неестественным высокомерием,- из-за тебя. Ночами не спала, истоптала пороги всех больниц и моргов, думала, что с тобой что-то случилось серьёзное, а ты ничего так. Живой! В отличие от неё.
Я не мог и пошевелиться. Слова матери Акико достигали меня в странном хаотичном порядке. Разум будто обезумел. Дрожь колоссальной волной разносилась по всему телу. Воздуха не хватало. В те бесконечные секунды я словно находился при смерти.
Пошатываясь, я вышел из дома. Женщина ещё что-то кричала мне в след, но слов её был не в силах разобрать.

Тебя действительно больше нет? Это не сон?

Что же я наделал!

Твоя смерть полтора месяца назад абсолютно точно совпадает со временем, когда я призывал тебя.
Неужели, это моя вина?

* * *

Я шёл, не разбирая дороги, расталкивая толпу, за что был удостоен несколькими замечаниями. Ничего не замечал.
Словно в бреду.

Если бы человек в середине зимы принёс в свой тёплый дом нераскрывшуюся куколку, обогрел бы её. Через какое-то время она бы стала бабочкой. Представляете, какое разочарование её подстерегало, увидев она холодный пейзаж за окном!
Так и я. Ждал, как обезумевший, этого дня, думал встречу её, а место неё лишь смерть.

Что со мной стало? Раньше я мог управлять миром, писать судьбы людей, а теперь… я не способен даже вернуть её!

Смогу ли я когда-нибудь увидеть тебя?
А, Акико?

* * *

Ветер играл с моими волосами. Галстук порхал из стороны в сторону. Рука сжимала наше фото с твоих похорон.

Нет смысла. Смысл просто исчез с её исчезновением.

Ну вот и конец.

Я сделал уверенный шаг и слегка нагнулся, чтобы посмотреть вниз. Довольно высоко. Скала, на которой я стоял, уходила в огромную бездну моря. Волны лизали подножия грубого камни. Казалось еще чуть-чуть, и скала не выдержит и с треском рухнет вниз.

Ещё один шаг.

Не хочу ни о чем думать, ничего воспоминать, потому что она унесла с собой все воспоминания.
Когда-то она сказала, что человеческая память не вечна, и я не смогу пронести сквозь года любовь к ней.
Лучше уйти сейчас, пока всё так свежо, а не в старости, когда всё умрет еще до конца.

Ещё один уверенный шаг и я стремительно полетел вниз.

* * *

Ещё не умер. Вижу, как тёмно-синее небо проплывает надо мною. Чувствую, как холодная вода проникает под мою одежду. Слышу, как замедляется ритм моего сердца.
Тело уже почти мертво, но вот разум ещё жив. Где-то вдалеке он распознаёт тихую мелодию.
Похоже на песню Тсумэ…
Да! Это точно она!

Еле различимая тень нависла над моим обезображенным телом. Тёмный контур человека перекрывает синие облака. Человек склоняется ко мне и ложит мне на грудь две белые лилии. Смуглое лицо человека говорит о его африканских корнях. Легкая улыбка скользнула по моим губам. Это был он. Чернокожий гранат.

Чувствую, как пульс замедляется. Чувствую, как моя кровь смешивается с морской пеной. Испускаю последние вздохи. Последний раз вглядываюсь в темные дождевые тучи, с мыслью об Акико.

* * *

Пой, Тсумэ, прошу тебя, пой! Пой, пока я ещё жив, пой, пока смерть не настигнет меня. Я хочу, что бы последним звуком, который я услышу, была твоя песня. Прошу, не останавливайся. Продолжай петь о моей оставшейся жизни! Пой, пока волны не накроют меня с головою, пока мои уши не затопит морская вода.
Пой, Тсумэ, пой о моей оконченной жизни.

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Воспоминание о прошлой осени (Часть 2)

(с) Takahiro


«Если все в мире не более чем притворство, искренна одна лишь смерть».
Дзётё Дзинъэмон Ямамото.




С того ужасного момента, произошедшего со мной чуть больше месяца назад, ничего более странного не наблюдалось. Я спал до обеда, просыпался, принимал душ, чистил зубы. Каждый день часов в шесть утра ко мне заходил чернокожий гранат (как-то полюбилось его уже так называть), менял белые лилии. Тоже самое он проделывал через каждые сорок четыре минуты (да да, я считал). Раньше он меня раздражал, будил меня своими тяжелыми шагами, скрипом двери и журчанием воды в вазе. Но потом я как то свыкся. Меня это даже начало забавлять. Я очень привык к нему. Он никогда ничего не говорил, да наверное, это было даже и к лучшему…
Еще одной частью моей жизни в этом мире стала Хигури. она любила будить меня, запрыгиваю на меня и крича в самое уха «Доброе утро, Камидзё!!!» Я к ней очень привязался. Хоть внешне она выглядела ну мягко сказать не особо красиво, её поведение, весьма неординарное и даже в некоторых ситуациях просто неадекватное, мне стало крайне необходимо. Иногда она приходила без настроения и совсем не желала со мной разговаривать. В эти дни я был совсем разбитый. Девушка никогда не рассказывала, что с ней произошло, никогда не рассказывала о своей личной жизни, о работе, видимо не хотела отвлекать меня. Настроение Хигури, без её ведома, передавалось мне. В те дни мы просто сидели на кровати, уставившись в одну точку. Так проходило несколько часов. Когда я пытался все-таки узнать, что с ней, она говорила: «У бога есть дела поважнее, чем мои проблемы», и мы снова устремляли взгляд в одну точку.
Когда же у Хигури было хорошее настроение, мы вместе смеялись, шутили, напивались до потери сознания, обсуждали служебный персонал. Я даже начал подкармливать её аквариумных рыбок!
В те вечера, когда она не приходила, я пил в одиночестве, слушал музыку, читал книги. В основном это были дождливые вечера. Но когда же все таки погода располагала к себе, я спускался к реке и наблюдал за закатом. Смотрел, как солнце тонуло в воде, и как его свет, словно кровь, разливается по синей глади. Ночью разглядывал причудливые фигурки из звезд, перебирал руками песок, покрывал им свое тело, голову. Иногда песчинки залетали в глаза, после чего на глазах выступали слезы. Так, проводя время в безделии, я засыпал на пляже. Понимал я об этом лишь на утро, от горячего дыхания бездомных собак, которые наровились меня облизать. Я бежал к морю, ногами разбрызгивая воду, купался, потом обсыхал на солнце и совершал пробежку. Так проходили мои дни.

* * *

Сегодня тоже проснулся на пляже, искупался, размялся и начал пробежку. Все равно делать нечего, кроме того как ставить росписи на документах, где указано кому, когда и от чего умереть. Если честно, я, наверное, ужасный бог. Бог до меня, скорее всего, не был таким безразличным как я. Но это Хигури меня набаловала! Сказала, что бы я «умертвлял» всех без разбора. Кстати да! Куда делся прежний бог? В следующий раз надо спросить у Хигури!
Так, бежав по влажному песку и думая о своем предшественнике, я забрел неизвестно куда. Все тот же пляж, но как-то далековато от того места, где я обычно сижу. Я остановился и прислушался. Шум волн начал медленно покидать мои уши, а ветер взамен принес несколько иную мелодию. Какая-то песня. Сначала я не мог уловить ничего, кроме отдельно взятых нот. Посмотрев на лево, я увидел старое полуразрушенное здание. По-моему, песня доносилась именно оттуда. С каждым моим шагом, мелодия прояснялась. Пела видимо девушка. Вскоре я смог различить слова:
Я это видела в сказочном сне:
Белые лилии на белой воде.
Тихо кружатся в объятиях тьмы
Белые цветы.
Спокойная мелодия, восхитительный голос исполнительницы будто бы поглотили меня. Решил подойти поближе, что бы увидеть лицо, которое способно воспроизводить столь чудную музыку. Я стал пробираться по рыхлому песку, отодвигая развалившиеся балки, ступал по битым оконным стеклам и обвалившейся штукатурке, как вдруг песня резко оборвалась.
- Что тебе надо?- произнес резкий и довольно грубый голос, некогда напевавший прекрасную мелодию.
- Извините, что побеспокоил вас, но я хотел лишь послушать, как вы поёте.
- Ты уже вдоволь наслушался. А теперь убирайся от сюда!
Меня начал бесить её тон. Я же бог как ни как! Надо заткнуть эту хамку!
- Вы не имеете право так со мной разговаривать!– начал я,- преклонитесь перед богом!
- Ахах! Типа ты – бог! Ну раз так, то тогда я Мария Магдалина!- говорила она. Её смех резал уши.
- Хочешь, что бы я тебе продемонстрировал?
- Да, пожалуй!
В ту же секунду я очень захотел, что бы она вновь запела. Стоило мне только подумать, как песня о белых цветах вновь наполнила пустынный берег. Её голос жутко дрожал. Она пела, будто бы задыхаясь. Девушка была очень напугана. Она не хотела петь, но слова сами собой срывались с её уст.
Она не могла мне сопротивляться.
Вскоре эта пытка мне наскучила и я остановился. Девушка откашлялась.
Через несколько секунд на козырьке здания появилась сама певица. Меня немножко передернуло. Столь приятный и чистый голос ну ни как не ассоциировался с внешностью, представшей моему взгляду. Там была низенькая девчонка, жутко похожая на парня. Она была коротко подстрижена, одета в черные джинсы, кеды, мужскую рубашку и кожаную куртку. Ярко-рыжие прямые волосы развевались на ветру. На лице была медицинская повязка.
- Ты что серьезно типа… ну… бог?- с дрожью в голосе спросила она.
- Ну да. Ты хочешь, что бы я еще раз подтвердил это?
- Нет, спасибо… Что тебе надо?
- Шел мимо, песня понравилась, решил послушать.
- Послушал? Ну вот и иди дальше.

* * *

После этого дня начались дожди, и я почти не выбирался из номера. Хигури приходила редко. Она сказала, что сейчас у неё решающий период, поэтому она не сможет некоторое время навещать меня, и просила не обижаться.

Позавчера пробовал заговорить с негром, но он ни ответил не слова.

Вчера решил спуститься вверх и спросить у администратора отеля насчет Хигури, но тот ничего не знал. Спускаясь на прозрачном лифте, я мельком увидел того стеклянного мальчика, который как то превращался в чайник. Он бежал по лестнице. Лифт остановился на третьем этаже. Рядом со мной в кабинке оказался какой-то мужчина. На эти доли секунды, когда лифт был неподвижен, я ясно увидел лицо стеклянного мальчика. Он тоже остановился и устремил свой взгляд на меня. Я улыбнулся и помахал рукой. Он все так же стоял как вкопанный. Вдруг лифт взлетел так же внезапно, как и остановился.
С тех пор я больше никогда не видел мальчишку. Но я был рад этой мимолетной встречи. Радовался, словно ребенок, от того, что он жив и здоров и тому, что моя совесть чиста и я никого не убил.
Вскоре дожди кончились. Я думал, что с приходом хорошей погоды Хигури наконец то придет, но этот момент никак не наступал. Чтобы подавить скуку, приходилось снова бегать по пляжу.
И сегодня тоже.
Пообедав, я покинул свой номер, из которого, как мне казалось, я не выбирался целую вечность. На пустынном пляже все было так же. Теплый рассыпчатый песок, легкий ветер, вода, опять поглощающая солнце…
Всю неделю из моей головы никак не выходила та песня, услышанная мною однажды на этом пляже. Порою я, принимая душ, или моя посуду, а иногда даже во сне, еле слышно нашептывал слова, которые прочно впечатались в моё сознание.
Сегодня же специально пробежал около получаса в противоположную сторону и вскоре вновь увидел то полуразрушенное здание. Неподвижно, я стоял несколько минут, надеясь, что ветер принесет мне дивную песню, но этого не происходило. Меня окружала сдавливающая тишина. Я было уже собрался уходить, как вдруг за спиной послышался голос.
Её голос.
- Если бы ты просто попросил, то я бы спела… Незачем подкрадываться так незаметно и подслушивать то, что не предназначено для твоих ушей.
- Извини,- только и смог сказать я.
- Ха… ахахахахха!- засмеялась она.
- Что тут смешного?
- Ты бог, а извиняешься как обычный человек!
- Я очень воспитанный бог!
Она еще больше рассмеялась. Когда её смех утих, я решил спросить:
- Что ты тут делаешь? Ты здесь живешь?
- Да.
- Одна?
- Ну… иногда приходят какие-то люди, но они не задерживаются надолго.
- Почему не переедешь в город?
- Зачем?
- Как зачем?! Ближе к цивилизации, к людям.
- Зачем мне сдалась эта цивилизация и тем более люди!
- Понятно,- я замолк.
Её голос доносился с балкона второго этажа. Девушка сидела ко мне спиной, облокотившись на перила. Я расположился на песке, чтоб хотя бы краем глаза видеть её.
- А ты зачем сюда приходишь?- спросила она.
- Делать нечего.
- Богу и делать нечего?
- Ага.
Снова наступила тишина. Я не знал, о чем с ней говорить. Она же, видимо, не знала, зачем со мной говорить. Девушка разглядывала свои ногти, я же смотрел на солнце через стеклышко, которым только что поранил руку.
Наше молчание длилось довольно долго. Я взглянул на часы. Время уже подходило к вечеру. Неужели вот так молчаливо и неподвижно мы просидели столько часов! Мне надо бы вернуться домой, вдруг сегодня Хигури все же придет!
Взгляд мой упал на балкон. Она все так же сидела и разглядывала ногти. Я встал и отряхнулся от песка.
- Можно завтра я тоже приду?- вырвалось у меня.
- Как хочешь,- ответила девушка.
Я развернулся и направился к отелю. Солнце резко осветило мои глаза. Уже почти дойдя до «своего» места, я обернулся. В лучах заходящего солнца был еще виден её контур. Стоял так минуты две, затем поглубже вдохнул морской воздух и вышле на городскую улицу.

Хигури в этот вечер не пришла.

Включил музыку и взял холодную банку пива.
Не знаю от опьянения ли это или от того, что я очень хотел спать, я вдруг вспомнил одну девушку. Не знаю, правда, кто она, кем она мне приходится, но почему-то её образ не покидает моё сознание.
У неё большие карие глаза.
Черные гладкие волосы.
Светлое платье.
Милая такая.
Кто же это?
Возможно, её образ связан с моей прошлой жизнью…


* * *

Я проснулся часов в пять утра от сна, который я увидел.
Та девушка целовала меня, ласкала моё тело, смеялась со мной, готовила еду для меня.
Возможно ли, что это не сон, а… воспоминания?
После моего раннего пробуждения, сон никак не приходил ко мне. Пришлось встать, почистить зубы, принять душ. Что бы как то взбодриться, включил музыку и взял из холодильника огурец, обернул в нори и съел. Затем вновь вернулся в комнату, сел на кровать и начал дожидаться чернокожего граната. Как всегда ровно в шесть пришел он, поменял лилии и вышел.
Сегодня я решил пойти на пляж пораньше, и вскоре уже был у полуразрушенного здания. Её не было…
- Ээээээээй! Ээээээй!- начал кричать я, даже не зная её имени.
- Это я…,- и поняв, что она тоже не знает, как меня зовут, я сел на песок и начал ждать.
Через несколько минут с балкона второго этажа послышался голос.
- Доброе утро! Чего так рано?- спросила она.
- Делать нечего было. Я не мог позвать тебя, так как не знал твоего имени. Как тебя зовут?
- Называй, как хочешь.
- Прямо совсем как хочешь?
- Угу.
- Тсумэ! (с яп. ноготь)
- Ахахаха! Почему же Тсумэ?
- Потому что ты вчера их рассматривала.
- Тогда тебя я назову… Гарасу (с яп. стекло). Ты вчера через него на солнце смотрел.
- А я думал, ты на меня не обращаешь внимания.
- Ты не ошибся.
С каждым днем наши разговоры становились все длиннее. Через дней 6, она разрешила мне подняться на первый этаж. Спустя еще несколько дней я очутился на ступеньках между первым и вторым этажей. Еще спустя какое то время стал сидеть на втором этаже, правда очень далеко от неё.
Вскоре мы вместе вышли на крышу.
Чем выше мы поднимались, тем длиннее становились наши разговоры. Обсуждали абсолютно все: погоду, музыку, искусство, науку, личную жизнь, животных, растения и многое-многое другое.
Тсумэ я первой рассказал о девушке из моих снов. Она только смеялась, а потом делилась своими историями о том, как на одной чайной церемонии наступила на громадную щупальцу официантки и что тоже чуть не разбила стеклянного мальчика.
Признаться честно, я совсем забыл о Хигури. мои мысли вращались по кругу, переходя то от Тсумэ к девушке из снов, то наоборот.
Вскоре я понял, что девушкой из снов я встречался, возможно, мы жили вместе, возможно, она была даже моей женой. Сквозь сны, во мне вновь вспыхивали былые чувства, канувшие неизвестно куда.
Видимо, я очень её любил.
Где же она теперь?

* * *

В субботу пошел снег. Я был невероятно обрадован этому неожиданному погодному явлению и, взяв с собой зонтик, вышел в парк.
Свежевыпавший снег хрустел под моими ногами, словно свежеиспеченные вафельки.
Уже через несколько минут зонтик сменил цвет с черного на белый. Витрины магазинов покрылись какими-то странными снежными узорами. Я подошел к одной из таких витрин и присмотрелся. Моё горячее дыхание расплавило лед. Вроде бы кондитерская… предварительно отряхнув зонтик, я зашел внутрь. Мои легкие сразу же наполнились ароматом корицы, ванили и стойкого одеколона. Атмосфера мрачноватая, темно-зеленые стены, непонятные мраморные статуи в углах. Странное место…Да и за прилавком никого не было.
Я огляделся. Рядом с кассой стояла клетка с хомяком. Бедное животное было все мокрое, будто его облили водой. Он безостановочно бегал по пластмассовому колесику. Понаблюдав с минуту за этим глупым животным, напрасно изводящим себя, я вновь подошел к прилавку.
- Кто-нибудь есть?- произнес я.
Через несколько секунд, откуда-то снизу вылез парень лет 18. Светловолосый, зеленоглазый, в руке он держал надкусанный пончик, некогда усыпанный разноцветной посыпкой, которая теперь перебралась на его губы.
- Здравствуйте! Вы за заказом? Сейчас я его принесу.- сказал он и куда-то убежал. Я даже не успел ему ничего возразить, как вдруг он появился с огромной коробкой, которую протягивал мне. Затем он облизал крем с пальцев и принес какие-то бланки.
- Распишитесь, пожалуйста, за то, что подарок доставлен лично в руки.
- Но это не мне! Тут какая-то ошибка!- пытался возразить я.
- Нет, нет! Та милая дама сказала передать это именно вам и еще,- он откашлялся и сделал важное лицо,- счастья, радости, любви и здоровье береги!- пропел он и захлопал в ладоши.
- Поздравляю вас! Всего наилучшего!- улыбался парень.
- Спасибо,- как то неловко отозвался я.
Вдруг зазвонил телефон. Парень снял трубку.
- Спасибо за заказ. Приходите еще,- обратился он ко мне, а затем начал разговор.
Я поклонился и вышел на улицу. Сначала хотел продолжить прогулку, но любопытство жутко терзало меня. Быстро спустившись по лестнице в свой номер, положил коробку на стол и начал рассматривать. Совершенно обычный картон. Что же внутри?
Аккуратно разрезаю скотч, снимаю крышку…
ЧТО???
Свадебный торт?!
Кому пришло в голову подарить мне свадебный торт?
Должно быть, парень просто обознался…

А торт то явно дорогой…
Состоит из трех ярусов. Наверху шоколадные фигурки жениха и невесты.
И что мне с ним делать?
Отнести обратно?

Ну уж нет! Мне его подарили, и я не должен его отдавать!

К тому же он такой аппетитный!

Решено! Придется его съесть!
Я отрезал кусочек с нижнего яруса и быстро расправился с ним. Остальное оставлю на потом.
А нет! Закушу невестой! Я откусил голову от шоколадной фигурки и снова вышел на улицу.

Шел все так же не зная куда, скрипя обувью по белому, только что выпавшему снегу. В голове опять всплыл образ той девушки. Чувства резко нахлынули на меня, я словно увяз в эмоциях. Не знаю с чего, но на меня нахлынули слезы.
Неужели я все-таки любил её?
Я медленно опустился на ближайшую скамейку, опустив пониже зонтик, чтобы никто не увидел моего заплаканного лица.
Я просто сидел и рыдал, уткнувшись взглядом в кончики собственных ботинок. Что со мной такое? Разве этот человек настолько любим мною?
Прохожие задерживали ненадолго свой взгляд на мне, но это меня не волновало.
Акико!
Так её звали!
Я мысленно гладил её волосы, смотрел в её глаза…
Теперь я точно знаю, что она была!

Акико… прости, но я нарушил своё обещание.

* * *

Она бежала по опавшим желтым листьям. Её длинные волосы и светлое платье трепал прохладный ветер из стороны в сторону.
- Ещё! Ещё! Ещё!- повторял я, сжимая в руке фотоаппарат,- кинь их вверх!
Она подбросила листья и засмеялась. Фотоаппарат быстро скопировал секундное мгновение и вывел на экран.
- На сегодня достаточно,- сказала она,- покажи, что получилось.
Она подошла ко мне и начала смотреть фотографии.
- Вот это особенно хороша!
-Ага,- как-то рассеянно отвечала она.
- Что-то не так?- забеспокоился я
- Нет, всё в порядке.
- По голосу так не скажешь!
- Я просто думала.
- О чем же?
- Знаешь почему я люблю фотографии? Потому что они могут запечатлеть самые лучшие моменты в жизни. Скоро я постарею, покроюсь морщинами, умру, а фотографии сохранят меня во всей молодости. Я завидую этим снимкам, ведь они младше меня на несколько секунд и они не изменяться.
- Ты тоже не изменишься.
- Всё меняется. И ты тоже изменишься. И когда-нибудь, возможно, не сейчас, и не через год, а через очень много лет, ты забудешь и меня.
- Ты что! Я не смогу забыть тебя!
- Людям свойственна забывчивость, мы не в силах сохранить даже то, что когда то было действительно дорого.
- Будь уверена, я тебя никогда не забуду!
- Правда?
- Ну да, конечно.
- Обещай! Обещай, пожалуйста.
- Обещаю.
- Спасибо. Просто… когда меня не станет, я хочу жить хотя бы в твоих воспоминаниях.
Я убрал фотоаппарат и обмотал вокруг шеи теплый шарф. Её рука обхватила мою руку, и мы вместе пошли по шуршащей листве.

* * *

Акико… сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

* * *

Снег все не утихал. Кончики моих ботинок слились с белоснежным пейзажем. Состояние заметно улучшилось, и слезы перестали с огромной скоростью вытекать из моих глаз.
Где то позади послышались громкие встревоженные голоса. Я обернулся.
Чуть подальше моей скамейки стояло множество людей. Все они были одеты очень празднично: мужчины в смокингах, женщины в вечерних нарядах. Это была свадьба. Как здорово!
Я развернулся и начал наблюдать.
Через несколько секунд меня стал настораживать тот факт, что люди как-то неестественно вели себя. Мужчины еще более-менее были спокойны, правда, не переставая бегать и разговаривать по сотовым телефонам. Женщины же стояли как вкопанные, или же орали, как резанные свиньи.
Что же это у них произошло?
Я залез на скамейку и стал всматриваться в происходящее. Вскоре показался жених. Он почему-то кричал от ужаса и носился по всей площадке. Тут я увидел, что люди стали медленно двигаться в одном направлении. Некоторые быстро убегали , некоторые просто оставались стоять как вкопанные. У одной девушки было очень длинное платье. Она запуталась в его складках и упала, а люди начали ступать по ней, будто бы она и вовсе слилась с асфальтом! Через несколько минут она расплылась и действительно, видимо влилась в асфальт.
Люди же сбавили темп и просто медленно, будто в испуге, отступали назад. Женщина, стоявшая самая первая, упала в обморок.
Половину происходящего мне преграждало здание. Интересно, что же там, за этим строением? Что могло так сильно напугать этих людей?
И тут я увидел то, что все это время тщательно скрывалось от моих глаз. На площадь ступила невеста.
Обезглавленная невеста.
Она протягивала руки перед собой, пытаясь или не споткнуться или найти своего жениха. Кровь струилась по её белоснежному платью.
Снег повалил с необычайной быстротой, да и ветер усилился. Он вырвал мой зонтик.
Женщины еще придерживали шляпки. Мужчины уводили детей.
А обезглавленная невеста все шла.
Я слез со скамейки и направился подальше от площади.

* * *

Где-то через час я уже был дома.
Дверь оказалась открытой. Странно… Из ванной слышался шум воды. Я вновь резко отодвинул шторку.
Там лежала Хигури.
- Хигури!- кинулся я к ней.
- Эй, отвали, долбанный извращенец,- мило кричала она.
- Хигури,- вновь повторил я и сильнее сжал её тело.
- Что, скучал без меня?- спросила она, ответив на мои объятия.
- Да, очень.

* * *

Хигури все лежала в ванной, я же облокотился на бортик и смотрел в потолок. Иногда она кидалась в меня пеной, которая неприятно щипала глаза, но я все равно был счастлив от того факта, что она снова здесь со мной.
- Ты уладила свои дела?- спросил я.
- Да, теперь все в порядке. Чем занимался в моё отсутствие?
Я рассказал её о Тсумэ, о свадебном торте и безголовой невесте, связав последние две истории воедино. Не упустил и продолжение истории про стеклянного мальчика. Но больше всего я рассказывал об Акико.
- Как ты думаешь, она сможет простить меня?
- Ты же бог, это ты должен всех прощать,- ответила Хигури.
- А кстати! Хотел давно у тебя спросить! А где предыдущий бог? Куда а он делся?
- А… Предыдущий бог… Ну он сошел с ума.
- Что?- удивился я.
- Лежит в психбольнице или умер давно!- ответила девушка с неприсущим ей равнодушием.
Что-то всё это в уме не укладывается! Надеюсь, меня не ждет такая же участь.
- Он слишком вдавался в подробности, - вновь послышался её голос.
-Что?- не понял я.
- Он, прежде чем что-то сделать, все тщательно обдумывал. Возможно, это хорошо, но наш мир устроен иначе. Тут нет места чувствам. А он… переживал за каждую душу. Не волнуйся, ты не такой, тебе по большому счету все равно, что будет с этими людьми. Ты все делаешь правильно. Твоя работа заключается только в подписании бумаг, беспокоится о душах – не твое дело.
Чуть помолчав, она добавила:
- Просто не бери в голову, Ками.

* * *

Вечером мы праздновали возвращение Хигури. Опять напились, наелись, напелись песен, насмеялись. Мы даже играли в канчо! У неё все получалось так ловко, что под конец я сдался и в честь своего проигрыша, согласился выполнить любое желание девушки. Мне выпало задание съесть золотую рыбку Хигури, с чем я немедленно справился. Это был действительно веселый вечер.

* * *

Утром я проснулся, а её уже не было. Сторона кровати, где она спала, была аккуратно заправлена.
Она ушла.
Ни записки…

Ничего.

Надеюсь, её отсутствие будет недолгим.

К обеду вновь пошел снег. Я взял зонтик и отправился на прогулку. Людей на улице было достаточно много, даже странно как-то. Они шли кто куда, смотря на носки своей обуви и не замечая ничего, кроме собственных мыслей. Некоторые из них останавливались у витрин магазинов и смотрели сквозь запотевшие стекла на различные товары.
Я же шел, преодолевая квартал за кварталом, шел просто так, не преследую какой-либо цели.
Вдруг взгляд мой упал на молодого парня, который сидел на корточках и плакал. Оглядевшись, я понял, что стою с той самой кондитерской лавкой, в которой мне подарили торт. Парень был тем кассиром, который радостно поздравлял меня с чем-то. Чисто из любопытства я подошел к нему и присел рядом.
- Привет! Что случилось?- ласково спросил я.
Он взглянул на меня и еще пуще залился слезами.
- Что такое? Тебя кто-то обидел? Может, я могу чем-то помочь?
Но он лишь пускал слезы из глаз и краснел.
-Так пошли!- я взял его за руку и потянул в соседнее кафе. Парень не возражал. Мы вошли и сели на против друг друга. Я заказал горячий чай и пирожные.
- Угощайся!
- Извините… Мне так неловко.- начал он.
- Ешь и всё!- отрезал я.
Он мгновенно схватил эклер и начал его кушать, изредка запивая чаем.
- Для начала, как тебя зовут?- спросил я.
- Такехико.
- Я Камидзё. Приятно познакомиться. Так что случилось?
- Мне так неудобно говорить об этом…
- Ничего. Рассказывай! Тебе сейчас просто необходимо с кем-то поделиться! Вдруг я смогу чем-то помочь!
- Меня уволили с работы.- дрожащим голосом проговорил Такехико.
- И только? Я думал что-то действительно серьёзное! Не переживай! А из-за чего, если не секрет?
- Наверное, это некрасиво говорить именно вам…
- Нет, говори!
- Меня уволили из-за вас.
Кусок пирожного вылетел у меня изо рта.
- Я перепутал заказ и отдал свадебный торт вам.- сказал он и вновь разрыдался.
- Ну вот, блин! Как знал, что не стоило его брать! Извини, что уж так вышло.
- Вы не виноваты.
- А знаешь что! Хватит уже реветь! Тебе надо развеяться! Нельзя так переживать по пустякам! Пошли вместе съедим этот торт!- предложил я.
Я вновь схватил его за руку и, оставив недопитый чай и недоеденное пирожное, поволочил его в сторону моего отеля.
За всю дорогу он не произнес ни слова. Я накрывал Такехико зонтом, сжимал его ладонь.
Он лишь хлюпал носом и быстро перебирал ногами. Парень почему-то с трудом поспевал за моими шагами.
Вскоре мы дошли до отеля.
- Простите, я вам должно быть помешаю…- стоя на пороге и оттряхивая снег с одежды, говорил Такехико.
- Нет, нет! Мне все равно нечего делать,- ответил я и помог снять ему куртку.
Мы вошли в кухню и сели за стол. Я достал торт и поставил чайник.
- Давно ты там работал?- спросил я.
- Только устроился, даже стажировку не прошел еще. Если бы работал, то стоимость торта вычли бы из зарплаты, а так придется самому платить.
- А сколько тебе лет?
- Семнадцать.
- Ты разве не должен учиться?
- На учебу денег нет.
- А живешь с кем?
- Один. Перебираюсь с улицы на улицу.
- В смысле у тебя даже квартиры нет?
- Ага,- сказал он и склонил голову.
- Ты совсем не похож на такого человека…
Парню нужно помогать! На то я и бог! Стоит ли мне приютить у себя этого…
- Если хочешь, можешь пожить у меня!- как то само собой вырвалось.
- Некоторое время,- прибавил я.
- Серьезно?- его глаза так заблестели.
Я кивнул.
- Но,- он вновь склонил голову и на его щеках выступил легкий румянец,- я и так доставляю вам массу хлопот…
- Ничего! Все в порядке!
- Спасибо большое вам!- он радостно захлопал в ладоши и кинулся мне на шею.
Я слегка потрепал рукой его мягкие густые волосы.
- Тебе спасибо,- произнес я,- а то я схожу с ума от одиночества.
Такехико еще сильнее сдавил меня. Еще долго он мне шептал слова благодарности.

* * *

Остаток дня мой новый сосед не отходил от меня ни на шаг. Он разговорился, и даже проронил несколько весьма смешных шуток.
Когда он вошел в ванную, то он сильно испугался. Мало того, что на кафеле копошились несколько золотых рыбок, сама ванная была очень загажена. Хотя у меня , чего-чего, а вот свободного времени было навалом, последствия того потопа я никак не мог предотвратить. Такехико помог мне разнести вещи, отчистить плесень, отмыть кафель, в общем, привести ванную в сносный вид. Хотя… выполнял основную работу он. Это я ему помогал.

* * *

Под вечер, я по обыкновению, достал баночку пива. Такехико внимательно смотрел, как я подношу её к губам и медленно опустошаю. Он своим взглядом просто выпытывал из меня слова типа «будешь?»
Я сдался.
После этого я конечно прибавил:
- Ты еще маленький, так что только попробовать!
Я достал еще пару бутылок и поставил их на стеклянный столик. Потом мы потушили свет и начали смотреть какую-то глупую комедию. С каждым смешным моментом, он всё громче смеялся. К середине фильма, парень перебрался ко мне на кровать и положил голову на моё плечо. Он всё смеялся и когда он это делал, рука, держащая пивную банку, дергалась, и алкоголь слегка обрызгивал мне лицо.
- Я так счастлив, что вы меня приютили,- сказал он мне к концу фильма.
Он очень сильно напился и в таком пьяном бреду осыпал меня комплиментами.
- Вы очень хороший… Вы так добры ко мне…
Такехико обнял меня и быстро поцеловал в щеку. Даже в темноте было отчетливо видно, как его лицо залилось румянцем.
- Да не стоит благодарности. Я уже говорил, что мне так даже лучше!
Я тоже приобнял его и достал бутылку из его руки.
- Хватит на сегодня, пошли спать.- сказал я.
Он кивнул.
Я встал и отнес бутылки на кухню, затем почистил зубы и умылся. Когда вернулся, Такехико уже спал.
Накрывшись теплым одеялом, вскоре уснул и я.

* * *

Среди опавших желтых листьев виделись очертания двух каменных глыб. Мы сидели на них и молчали. Вдруг она нарушила тишину, сказав:
- В отличие от листьев, что быстро опадают с дерева, а затем мирно гниют на земле, смешиваясь с почвой, человек гибнет по-другому. Лишь некоторым везет умереть так же тихо как листья. Процесс их ухода спокоен, люди же могут умереть в ужасных муках… Как ты думаешь, моя смерть будет подобна смерти опавшим осенним листьям?
- К чему такой разговор?- удивился я.
- Просто ответь.
- Наверное.
- Я чувствую, что скоро уйду. С каждым днем это ощущение всё разрастается и крепнет во мне.
- Что ты такое говоришь! Мы все умрем, но тебе до этого еще не скоро!
- Просто помни меня и всё. Просто помни…

* * *

Я проснулся около десяти утра от этого сна. Она вновь приходила ко мне.

Я снова позволил себе забыть её.

Неужели, стоит только отвлечься, как человек моментально пропадает в темноте твоей памяти? Неужели так быстро можно забыть о дорогих людях?

* * *

Такехико проснулся где-то через часа полтора. Все его движения были очень заторможены, он жаловался на головную боль, но всё же не переставал благодарить меня.
- Сегодня тебе стоит отлежаться,- произнес я, попивая чай.
Походу он первый раз так напился.
- Нет, не могу. Я пообещал кое кому о встрече.- сказал Такехико, доедая кусочек торта.
- И кому же, если не секрет?
- Матери.
- А…
- Отдам её деньги и сразу вернусь!
- Какие деньги? У тебя же у самого их нет!
- Ну вот отдам последние сбережения.
- Что-то я не понимаю… Твоя мать больна?
- Нет.
- Что-то случилось с вашей семьей?
- Нет, все в порядке.
- Тебе просто самому не на что жить. Твоя мать взрослый и здоровый человек и способна сама себя обеспечивать!
- Ну понимаешь… Она моя мать, хоть и непутевая, но она родила меня и я обязан ей помогать.
Он поблагодарил меня за завтрак и ушел.

* * *

Сидя за столом и доедая остатки торта, меня все никак не покидала мысль о Акико. С каждым днем моя любовь к ней становилась все больше. Даже не знаю, почему все это со мной происходит…
Но иногда…
Я просто забывал о ней.
Это было ужасно.
С каждым разом переносить такие временные провалы в памяти становилось все труднее.

Вдруг я вспомнил случай, который произошел со мной на прошлой неделе. У меня получилось призвать суши. Чуть позже, силой мысли я наполнил холодильник пивом и дорогим вином.
Быть может я смогу, хотя бы на несколько секунд, опять же силой мысли, призвать её сюда?
Хотя бы на несколько секунд увидеть её, обнять, почувствовать её тепло.
Я сел на кровать и стал восстанавливать в голове её образ. Она вновь бегала по опавшим желтым листьям. Я вновь целовал её губы, гладил её волосы, держал её за руку. Я даже смог почувствовать ветер, игравшей с её платьем.
Затем произнес её имя.
Акико.
Пусть Акико появится.

Открыл глаза. В комнате было так же тихо. Я обошел весь номер, в надежде встретить её, но все было безуспешно.
Мда… никудышный я бог.

* * *

Одевшись и закрыв за собой дверь, я направился на улицу. Опять все тот же старый маршрут. Зашел в кондитерский магазин, где работал Такехико и оглядел все полки.
- Здравствуйте!- поприветствовал я седого мужчину, сидевшего за прилавком, но он не обратил на меня ровно никакого внимания. И только на третье «здравствуйте», он поднял голову.
- Я хочу отдать деньги за Такехико. Он раньше работал здесь.
Мужчина грубовато назвал сумму и с жадностью вырвал купюры из моих рук.
- И еще свадебный торт пожалуйста. Тот четырёх ярусный с фигурками жениха и невесты.
Продавец недовольно взглянул на меня и принес огромную коробку. Отдав деньги, я удалился. Краем глаза я заметил, что седой мужчина одел очки и вновь устремил свой взгляд в журнал о рыболовстве.
Такехико должно быть скоро придёт…
Пройдя еще по нескольким заснеженным улицам, я направился к отелю.

* * *

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Воспоминание о прошлой осени (Часть1)

(с) Takahiro


«Если все в мире не более чем притворство, искренна одна лишь смерть».
Дзётё Дзинъэмон Ямамото.





Еще один одинокий вечер.
Достаю из холодильника баночку пива и медленно начинаю пить. Холодное. Даже обжигает горло.
Ветер за окном не умолкает. Шторки так и летают по комнате.
Что я делаю? Зачем живу? Зачем утруждаю себя этими идентичными событиями, повторяющимися изо дня в день?
Вечный двигатель… верно он существует, раз приводит события, окружающие меня в движения.

* * *

Однажды утром я проснулся и понял, что я стал Богом. Как это случилось, я не знаю. Я просто проснулся с мыслью об этом и все.
Я помню только, как вчера пришел домой, почистил зубы и лег спать. Что было до этого – пустота. Не могу вспомнить.
Мда… я думал раньше что боги живут на небе, в облачках, ходят в одежде древнегреческого покроя, а над их головами летают нимбы. И обязательно сандалии! Сандалии на ногах! Они мягко переступают с облако на облако, держа в руках чашу с красным вином.
То место, где я оказался, с трудом можно было бы назвать обителем богов. Обычный номер в обычном хорошем отеле.
И что за вещи со мною творяться?

Начал осматривать комнату. Кровать, светлые обои, белые лилии в кремовой вазе. Четное количество…
Я УМЕР ЧТО ЛИ???!!!
Стой, если я Бог, значит я не умер! Или умер…

Через некоторое время я пришел к выводу, что цветы не мне.

А да! Время! Оно какое то тут… эм… странное… часы, висевшие на стене, идут в обратную сторону, причем секундная и минутная стрелка поменялись местами.

Я тут уже около двух часов. Или не…
Чертовы часы!

Через некоторое время ко мне в комнату зашел чернокожий мужчина. Сколько я ни пытался с ним заговорить, он не обращал на меня ровно никакого внимания. Он лишь сменил цветы в вазе на свежие. Затем поклонился мне и удалился.

Обнаружил окно! В надежде узнать где я, резко отодвинул шторку. Что? Масляный мир?
Черт, это не окно, это картина, выполненная масляными красками.

Мне тут не нравиться, нужно от сюда выбираться!

Интересно, а если я Бог, могу ли я что-нибудь эм… наколдовать? Нет. Может… извлечь чудо? Или… в общем что-то сотворить путем своих божественных сил?
- Хочу кофе!
- Кофе! Будь на моем столе!
- Кофе! Явись пред ликом моим!
- Да пусть небеса извергнут в кружку горячий кофейный напиток!
- Кофееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееееее!!!
Я так жалок…
Может Бог может что-то делать во благо других?

Странно… дверь появилась. Её раньше не было.
Дверь предназначена для того, что бы в неё входили…

Черт! Только я подкрался к двери, как из неё выбежал тот чернокожий, поспешно сменил ОПЯТЬ цветы и направился к двери, но я ловко ухватил его за руку и в бешенстве начал спрашивать:
- Что тут происходит? Где я нахожусь?
Но он лишь молча стоял и краснел.
А я все кричал, пытаясь добиться чего-то от него, как вдруг я стал замечать, что его лицо стало слишком красным. Я немножко сбавил пыл. Мужчина почему-то стал становиться все меньше. Он ежесекундно уменьшался в размерах. Через минуту вместо чернокожего здорового парня на ковре лежал…
ГРАНАТ???
Что это с ним стало? Может это я его ну… превратил?
И дверь исчезла…

Все больше хочется есть.

Надо подумать о чем-то другом кроме еды.
Я сел на кровать как в ту же секунду к моей ноге подкатился чернокожий гранат.
Да, я хочу его называть именно так, чтобы фрукт, лежавший у моих ног, хотя бы на словах не потерял свою бывшую принадлежность к человеческому роду.
- И что ты хочешь от меня? – спросил я.
Но он все так же молчал, как молчал, когда был человеком.
Ну, по-моему, это логично, что гранат не разговаривает.

Хочу есть.

Интересно, могу ли я съесть гранат?
Наверно нет. Он же был человеком. Это бы было, пожалуй, равноценно людоедству.
Но как же у меня бурлит в животе!

Ну допустим я его съел. А вдруг он в моем животе вновь приобретет человеческий облик и разорвет меня?

Гранат как ты прекрасен…

Нет, ты чернокожий гранат!

Почему, если я Бог, то я должен умирать с голоду? Раз я Бог, я все могу!

С кофе не получилось. Но я же Бог, значит я могу делать все что хочу, значит я могу съесть гранат!
Черт, все сводиться к одному…

- Мне очень жаль, чернокожий цветочник. Я буду помнить тебя, но твою жизнь уже не спасти. Я буду помнить твое красное лицо и белые лилии, носимые тобой. Своей жизнью ты не дашь мне умереть. Ну, прощай! – с этим словами я моментально разорвал гранат, вынул сочные гранатинки и поспешно запихал их в рот.
Ммм…
Наконец-то за сегодняшний день я счастлив.

Чертов гранатовый сок! Я поперхнулся!
Я согнулся на полу и начал в приступе кашлять.
Почему во всем хорошем, есть что-то плохое?
Так я кашлял и думал. Кашлял и думал, до того момента, пока не извлек из собственного рта… ЧТО? ПАЛЕЦ???
Ну да… это был смуглый палец ноги.

Отлично! Я съел человека! (Сарказм)

Признаться, было вкусно.

Какой же я Бог, раз я ем свои создания!

Но я же не знал, что гранат вновь станет человеком.

* * *

Спустя несколько часов дверь снова появилась. Вскоре за ней я услышал стук. Я осторожно открыл дверь. На пороге стояла девушка лет 30-35. она была довольно бледная. Её щеки покрывали красные пятна. Волосы были, видимо, крашенные, так как среди блондинистых прядей были отчетливо видны черные корни. Глаза намазаны синими тенями, а губы от помады приобрели какой-то ядовито-розовый оттенок. Сама она была в короткой черной юбке, черных высоких ботфортах и очень старом желтом свитере. Из за скатавшегося грязного выреза свитера выглядывала громадная грудь – единственное, что мне понравилось в этой девушке.
- Очень рада познакомиться. Я Хигури. – протянула она свою пухлую перепончатую руку. Перепончатую руку? Такого же не может быть!
- Мне тоже, Хигури. А я Бог. – как то само собой вырвалось.
- Как к вам прикажете обращаться? – учтиво спросила она.
- Просто называйте меня Камидзё. – откуда это имя то взялось? Опять само собой !
Женщина начала заходить в комнату. Я заметил в её руке длинную веревку. Конец её скрывался за дверью. Вдруг раздался стук. Видимо, то что было привязано к веревке, задело дверной косяк. Через несколько секунд девушка, не без труда, ввезла в комнату небольшой аквариум на колесиках! Зачем он ей?
В аквариуме плавали золотые рыбки, на дне распластались груды разноцветных камешков. По углам вились зеленые водоросли.

Аквариум на колесиках! Ну просто в уме не укладывается!

Она начала меня о чем-то спрашивать. Я отвечал или «угу» или «да», но в подробности не вдавался, так как мой взгляд был устремлен на перепончатые руки. Вот ужас то!
Вскоре когда я уже смирился с мыслью о руках, я спросил:
- Почему дверь исчезает и я даже не могу уйти?
- Если бы по настоящему хотели уйти, вылез ли бы через окно. – как по заученному тексту говорила она.
- Но там же картина! – восклицал я.
- Каждый видит то, что хочет видеть.
Я подошел к окну и вновь отодвинул шторку. Все та же масляная картина.
- как я говорил! – сказал я, проведя рукой по ней, как в ту же секунду рука словно вошла в картину. От такого резкого действа я отдернул руку. Она вся была в краске.
- И как это вы прикажете понимать? – не унимался я.
- Вы – Бог. Вы создаете, вы и понимаете. – сказала Хигури с какой то пренебрежительностью.
Я продолжал настаивать на ответе, но она не слушала, слова пролетали сквозь её уши.
Пока я допытывался внятных объяснений, она сняла один сапог и устремила свою ногу в аквариум.
Я замолк. Минуты три я наблюдал за ней. Она слегка трясла ногой в аквариуме и совершенно отвлеченным взглядом смотрела в даль. Вдруг она, в сотый раз переставляя ногу в аквариуме, видимо случайно придавила золотую рыбку.
- Вы… эм… рыбку придавили.- несмело произнес я.
- О, да? – без особого удивления сказала Хигури, - ну… ни что не вечно!
С этими словами она достала своей перепончатой рукой уже испускающую дух, но еще все же не мертвую, рубку и быстро засунула её в рот. Еще несколько секунд был виден белеющей рыбий хвостик.

Да… жизнь быстротечна.
Никогда не знаешь, как глуп будет твой конец.

Хигури достала ногу из аквариума и засунула её в сапог.
- Вот, - сказала она, подходя ко мне и ложа на колени кипу бумаг,- от тебя требуется только подпись в правом нижнем углу. Да, и еще! Сегодня у тебя важная встреча! В три часа я за тобой зайду!
И когда это мы успели перейти на «ты»?
С этими словами Хигури взяла веревку и медленно удалилась из комнаты вместе с аквариумом.

Я начал рассматривать бумаги.
«Мивано Ю застрелит Осами Мигури»
Чуть ниже: пояснение.
Читаю.
«Мивано Ю (жен. 31 год) 28. 09. 2011 придет в свою квартиру и, увидев своего мужа Осами Мигури (муж. 36 лет) с его любовницей Сачико Накамура (жен. 28 лет), выхватит раритетное ружье со стены, подаренное Осами Мигури его отцом (не входящим в состав дела) выстрелит ему в грудь. Осами Мигури скончается на месте».
И внизу: ваша подпись.

То есть я сейчас подписываю бумаги на разрешение убийства? Ну уж нет! Раз я бог, то я должен оберегать, а не убивать людей.

Долго думал над эти…
Люди должны снискать правосудие за свои грехи, но не слишком ли высока будет цена за обычную измену? Причем на совести этой бедной женщины будет висеть это ужасное убийство.
Нет! Я не позволю ему умереть!

О! Сзади прикреплены материалы дела!
Так… Мивано Ю… В 13 лет потеряла родителей. С этого времени работала проституткой, так как у неё на иждивении было 2 младших брата. Бабушка и дедушка её и занть не знали. Потом стала официанткой, затем менеджером. Вскоре дослужилась и до директора ресторана. Таким образом из самых низов поднялась на высокую ступень. Она работала ради других.
Что же касается Осами Мигуру, то он родился в обеспеченной семье. В 19 лет изнасиловал свою 11 летнюю сестру. В 21 год был обвинен в педофилии, но родительские деньги могли его отмазать от любых прегрешений. Женившись на Ю, он избивал жену, унижал. Бедная женщина месяцами не выходила из дома.

Собственноручно убил бы его!

Убил…

Бедная женщина, этот грех останется на её душе, хотя… возможно, ей станет легче.
Таким созданиям как Мигури, нет места в моём мире!

Подписано: господин Камидзё.

* * *

Где то около трёх часов ко мне в комнату вновь ввалилась Хигури со своим аквариумом.
- Одевайся. Сегодня тебе надо посетить одно чайное заведение.- сказала она.
Девушка подняла меня с кровати и начала расстегивать мой пиджак. Мне было противно чувствовать скольжение её перепончатых лапок по моему телу, поэтому я пренебрег её помощи. Натянув на себя праздничное мужское кимоно, я впервые покинул эту комнату.
Мы быстро скользнули мимо темных коридоров, где горели красные лампы, забрались вверх по пожарной лестнице и оказались на улице! Странно… мы же поднимались вверх… Но признаться, меня это уже не очень удивляет.
Обычная светлая улица. От витрин магазинов отражается солнце, уходящее за горизонт. Люди спокойно и медленно проходят мимо. Девушки прикрываются зонтиками. Причем вся улица, все люди, весь пейзаж, представший перед моими глазами, был выдержан в кофейных, каких-то пастельных или даже кремовых тонах. Прям как масляная картина в моей комнате!
Мы быстро прошли по этой бежевой улице, спустились по ступенькам к морю, повернули на лево. Тут пейзаж значительно изменился. Обычная улица обычного цвета. Вскоре перед нашим взглядом появился небольшой чайный домик.
Только сейчас я понял, что на той бежевой улице, я не услышал ни звука. Ни стук каблуков, проходящих мимо девушек, не скрип открывающихся зонтиков, ни скрежета колесиков аквариума Хигури по асфальту. Сплошная тишина. Даже режет уши.
Зайдя в чайное заведение, я сразу заметил это, так как услышал множество голосов, а так же чудную по своей красоте мелодию, исполненную на флейте, кото и сямисене.
- проходи и садись за стол, я сейчас подойду. – сказала Хигури и вошла в соседнюю комнату.
Я прошел в главный зал. Музыка моментально замерла. Все люди, сидевшие там, встали и склонили головы в низком поклоне. Я уселся во главе стола и начал рассматривать гостей, которые, видимо, собрались на торжество в честь меня. Напротив сидела молодая пара: мужчина и женщина. Мужчина был невысок, чуть полон, но очень опрятный. Жена его была слишком молода. Лицо у неё было белое, на нем выделялись красные огненные губы. Волосы были разбросаны по плечам.
У этой пары я заметил одну странность: жена сидела неподвижно, положив локоть на стол. Её руку украшали невероятно длинные ногти, которые грыз её муж.
Но это были не единственные странные люди в этом зале, проще сказать в этом зале почти не было обычных людей.
Чай нам принесла невероятно красивая девушка в длиннополом кимоно. Она шла, а разноцветная ткань стлалась за ней по полу, совместно длинной толстой и склизкой щупальцей.
Позже в зал зашел человек ( то ли женщина, то ли мужчина, разобраться я так и не смог) с виноградными ветвями вместо волос. Его кожа имела зеленоватый оттенок, а руки были необычайно длинными.
Вскоре ко мне присоединилась Хигури. Она где то оставила свой аквариум, зато теперь в её руках появилась стеклянная банка с водорослями, камешками и рыбками. Самое интересное было то, что всё в банке было заморожено.
Я поинтересовался о самочувствии оледеневших рыбок, но она так же как и в прошлый раз сказала:
- Ни что не вечно.
После этого она начала отскребывать ногтем поверхность льда. Вскоре она добралась до рыбки. Она взяла её в руку и начала лизать, будто бы это мороженное.
- Хочешь? – спросила она, протягивая мне замерзшее животное. Мне пришлось ответить отказом на её предложение.
Вскоре в зал вбежали два ребенка и, видимо, их мать. Маленький мальчик был невероятно бледен, а глаза его были будто хрустальные. Девочка была одета в миленькое розовое платьице. Она вполне бы могла сойти за обычного ребенка, если бы не полиэтиленовый пакет на её голове, переплетенный сверху грубой веревкой. Девочка часто дышала, ей не хватало воздуха, от чего пакет постоянно покрывался запотевшими пятнами. Вскоре из за этого, её лицо уже нельзя было разглядеть.
Мать была вполне обычной женщиной. Меня кое что привлекло. В своих руках она держала какой-то сверток. Это был новорожденный ребенок. Она передала ребенка девушке с длинными ногтями. Та приоткрыла одеяльце и вскрикнула от радости:
- Какое прелестное дитя!
Я тоже подошел посмотреть на это «прелестное дитя». Я даже отшатнулся от увиденного. На месте обычного ребенка, там лежал мертвый голубь. Но меня не особо интересовало чучело полуразложившейся птички. Меня больше беспокоила задыхающаяся девочка. Я подошел к ней и сказал:
- Бедняжка, сейчас я тебе помогу!
Я уже начал протягивать руки, чтобы снять пакет, как вдруг по моей руке резко хлопнули. Я поднял взгляд. Это была её мать.
- Не вмешивайтесь в чужие дела!- отрезала она и потащила девочку за собой.
Признаться, я был слегка раздражен её отношением ко мне.
Я стоял в замешательстве, как вдруг мой слух наполнился той чудесной музыкой, которая играла до моего прихода в чайное заведение. Я оглянулся и увидел такую картину: маленький мальчик с хрустальными глазами играл на флейте. Он так умело передвигал свои маленькие пальчики по инструменту, что зрелище, безусловно, приковывало взгляд. Поодаль стояла все еще живая девочка с пакетом на голове. Она играла на сямисене. В её игре было что то завораживающее, но в то же время и отталкивающее. А рядом с девочкой приземлилась та невероятно «заботливая» мамаша. Она играла на кото.
Все это, признаться, было прекрасно. Музыка постепенно заполняла мои уши, задевая барабанные перепонки, разливаясь по всему телу, и достигала самого сердца. Чудесное ощущение…
Но вскоре кончилась и она.
После завершения номера, все гости встали и начали аплодировать. Я не был исключением. Сделав низкий поклон и прихватив свои инструменты, исполнители удалились. Я же последовал за троицей. Меня окликнула Хигури и, пока я какое то время объяснял ей, будто иду в туалет, мать и дочка скрылись из виду. Вскоре я догнал мальчика.
- Привет! Хорошее выступление! – сказал я.
- Спасибо. – не останавливаясь ответил он.
- Ааа! Стой стой! Я хотел у тебя кое о чем спросить. – останавливал я его, но мальчишка словно не обращал на меня внимания. Как будто я – пустое место! Меня такое отношение, откровенно говоря, взбесило. Я бог или не бог!
- Я вообще то с тобой разговариваю! Мне от тебя ничего не надо, я лишь хотел спросить, - на этих словах я схватил его за руку и тут же уловил его стеклянный взгляд, - что с твоей сестрой? Она же может умереть! Её твоя мама наказала?
Этот ледяной, но в то же время удивленный взгляд продолжал смотреть на меня, как вдруг я заметил в уголках его глаз капельки. Он что, плачет? Черт! Я довел ребенка до слез!
- Прости, я просто хочу помочь, - продолжал я намного ласковее, но рука мальчика с подозрительной быстротой начала леденеть и уходить из моей руки. Я в новь посмотрел в холодные глаза, но они стали такими крошечными, такими же крошечными как губы, нос, руки. Похоже с мальчиком случается то же самое, что и с чернокожим гранатом.
И вдруг это крохотное существо, бывшее некогда мальчиком, застыло, а затем разлетелось вдребезги. По моим щекам словно лезвием прошлась волна этих осколков. Я схватился за рану на лице, и на руке моментально отпечаталась моя кровь. На деревянном полу россыпью стелилась груда осколков. «Может его можно собрать?»- пронеслось у меня в мыслях. Я быстро бросился на пол и принялся подбирать крупные детальки. С каждым осколком, попадавшим в мои руки, я все больше удивлялся собираемой конструкции. Они даже отдаленно не напоминали мальчика. Я привстал, что бы повнимательнее разглядеть собираемое. Но что же это?! Маленький стеклянный... ЧАЙНИК?! Как может мальчик стать чайником?!
Ну вот… я совсем запутался…
Где то вдалеке послышался голос Хигури. она вбежала в коридор с трех литровой банкой, вода в которой заметно подтаяла, и сказала:
- Я думала, что тебя уже смыло! Пока ты был в туалете весь вечер кончился! Пойдем попрощаемся с гостями и домой!
Я не успел даже возразить, как она крепко вцепилась в мою руку и буквально поволокла за собой.
Мы вошли в зал, но там ничего не изменилось. Все гости сидели на привычных местах, правда еды и выпивки поубавилось.
Я поблагодарил всех за чудесный вечери неспешно вышел. Путь наш шел по тому коридору, где я и оставил остатки хрустального мальчика.
О, ужас!
Пораженный увиденным, я застыл. На месте разбитого чайника по всему коридору были разбросаны части его тела. Стены и пол были окрашены в красный.
Я быстро перешагнул через оторванную руку, как вдруг моя правая нога резко окаменела. Эта оторванная рука крепко сжимала мою ногу! Страх просто овладел мной. Я не мог пошевелиться.
- Ты идешь?- как ни в чем не бывало спросила Хигури. я посмотрел на неё, затем вновь на руку, но она уже не держалась за мою штанину.
- Все в порядке? Ты какой то бледный,- говорила она. Я же старался смотреть на неё, но никак не мог сосредоточить взгляд, он постоянно ускользал и фокусировался на оторванных ногах, руках, теле, голове.
На ледяных глазах.
Потом вокруг все потемнело и я, без сознания, свалился на пол.
Проснулся я в своем номере. Раздетый до гола.
Почему то…
И не помнящий ничего.
Может Хигури воспользовалась моментом и … фу! Мне даже противно думать об этом! Что существо некогда жевавшее живую аквариумную рыбку проникает в мой рот, ласкает своими перепончатыми лапками моё тело…
Я встал с кровати и направился в ванную. Подойдя к двери, моё ухо уловило шум воды. Открываю дверь. Шторка плотно задернута, по кафелю струятся капельки, зеркало запотело, будто укуталось невесомой пеленой.
Я резко отдернул шторку, и в ту же секунду мне в лицо полетела мыльная мочалка.
- Долбанный извращенец! Какого хрена ты подглядываешь! Мало того, что вчера до меня домогался, так и сегодня вваливаешься ко мне в ванную!- вопила Хигури.
- Э-э-э, стой, стой, стой! Во-первых, что ты делаешь в моей ванной?- спросил я.
- Ты же сам меня вчера затащил сюда и приказал не выходить, а то засунешь в воду кипятильник!
Я перевел абсолютно непонимающий взгляд с груди Хигури на столик, стоящий неподалеку и там действительно лежал кипятильник, включенный в розетку.
- Рыбный суп!- воскликнула она.
Ничего не понимаю…
- Ладно. Ты свободна. Можешь идти.- сказал я и начал подходить к двери, как вдруг моё горло сжала чья то грубая рука. Я обернулся и увидел Хигури, лежащую в ванной и её невероятно длинную руку у моего горла. Следующая секунда и я оказался на краю ванной, еще секунда и моё лицо погрузилось в леденящую воду. Я начал судорожно хватать воздух, вырываться из её цепких пальцев.

Странно…
Какая-то женщина топит меня в ванной, а я не в силах ей сопротивляться.
Пузыри потерянного мной воздуха, скользящие по бурлящей воде.
Ноги Хигури, исчезающие из виду.
Бутылочка шампуня, с плеском свалившаяся в воду.

* * *

Опять просыпаюсь от жуткой головной боли, лёжа голый на кровати. Опять слышу шум воды из ванной. Черт… все что ли повторяется? Захожу в ванну, одергиваю шторку…
Уф! Я уж думал, что попал в какую то долбанную петлю времени, но Хигури не кидает в меня мочалкой.
Её вообще нет.

В опустошенной ванне прыгала и, видимо, подавала последние признаки жизни золотая рыбка. Я быстро открыл кран и начал наливать воду, дабы спасти бедняжку.
Интересно, сколько она так лежит и борется за свою жизнь?
Может минуту, может час, может неделю…
Хотя нет, она бы не выдержала так много, к тому же я не мог проспать целую неделю!
Ой, что это с ней?
Бедная рыбка начала выпрыгивать из воды!
Она что, самоубийца?!
Рыбка все прыгала и прыгала пока каким-то образом не приземлилась на сухой край ванны, где лежали шампуни. Но я не успокаивался. Может быть, это рыбка-суицидница обезумела без воды? Я осторожно подтолкну её баночкой геля для душа, и она с плеском свалилась в воду. Через некоторое время рыбка снова оказалась рядом с шампунями. Я проделывал все те же действия несколько раз, но животное так и мечтало покончить жизнь самоубийством.
- Ну и ладно! Я попытался тебя спасти, а значит, моя совесть чиста! Глупая рыба!- только и буркнул я, удаляясь из ванной.
Эта рыбка-самоубийца никак не выходила из моей головы. И как она докатилась до такого? Почему она желает смерти? Может её парень Рыб ей изменил с её подругой? Или у неё умер муж, или она сумасшедшая и сбежала из подводной психбольницы? Или из неё хотели сделать консервы, и потому она не хочет жить с такой попорченной репутацией?
О, Господи! Что за бред я несу?
Господи… Это же я – Господи!
Вот интересно если все обычные люди обращаются к Богу, то есть ко мне, то к кому могу обратится я? Есть ли кто-то надо мной? Есть ли кто-то до меня?
В кого мне верить? У кого просить помощи?
Мда… а началось все с золотой рыбки…

Вот я дырявая башка! Не выключил воду в ванной! Быстро забегаю туда и мои ноги моментально оказываются в холодной воде. Я бегу к крану и судорожно его поворачиваю в противоположную сторону.
Да я просто герой! Спас свою комнату от всемирного потопа!
Начиная выходить из ванной, как вдруг краем глаза замечаю отсутствие своего отражения в зеркале. Оказывается, стекло ужасно запотело.
Но как оно могло запотеть, когда в ванной просто пронизывающий холод!
Ну да ладно! Чего только не встретишь в моем мире!
А где же рыбка?
Смотрю, а она переместилась в совершенно сухую мыльницу. Животное спокойно перемещалось на животе по опустошенной поверхности и, если бы я нарисовал своим воображением воду, водоросли, её поведение бы сошло за поведение обычной аквариумной рыбки, только вот в аквариуме!
Походу она может жить без воды.
Черт! А я что пытался её убить!
А-а-а, плевать! Голова жутко болит! Мне бы надо лечь, а не за рыбками присматривать!
Шлепая по холодной воде, я направился в комнату, залез на кровать, накрылся с головой одеялом и вскоре заснул.

* * *

Проснулся от жуткой боли в животе. (В животе, а не в голове! Ура! Я, все-таки, не попал в петлю времени!) походу несварение после банкета. Бегом направляюсь с туалет. Через какое-то время, закончив свое важное дело, я вновь пошел к кровати.
- Где ты был все это время! – вваливаясь в комнату, кричала Хигури. Размахивая топором для разделывания мяса, она направилась ко мне.
Оказывается, и у бога срабатывает инстинкт самосахронения. Я забежал в ванную и примостился с еще живой и бодровствующей золотой рыбкой, предварительно задернувы шторку.
- Что, изволил в прятки играть?- повторяла она,- игрулички игрулить?
«Игрулички игрулить»? О мой мозг!
- Давай, выходи уже! Что, думаешь, бог – значит все можно что ли?
Да вообще я ничего не думал! Долбанная сучка! Как она меня бесит! Сам бы её зарезал этим топором!
- А-а-а!
Пронзительный крик скользнул по моим барабанным перепонкам.
-А-а-а!- повторилось вновь.
Это был голос Хигури. Она, наверное, меня выманить таким образом пытается, но со мной такие шуточки не прой…
Красная капелька расползлась по белому кафелю.
Кап…
Еще одна задела мой палец ноги.
Кап…
Приземлилась на коленку.
Перевожу взгляд на свои руки.
Какого черта! Что в моих руках делает окровавленный топор?!
Откидываю его и дрожащей рукой тянусь к шторке, как вдруг замечаю, что за ней кто-то есть. Отодвинув её буквально на миллиметр, я увидел такую картину: из унитаза вылезает рука, затем еще одна рука, затем показываются смуглая голова, мускулистое туловище, две ноги. Голый чернокожий распрямился и устремил свой взгляд на меня.
Черт! Это же тот человек-гарнат! Что он тут делает!
С минуту он не сводил с меня глаз, я же застыл в оцепенении. Стараясь не встретиться с его глазами, я просто скользил по его телу, по-моему, изучив его полностью. Вдруг он резко развернулся и направился к выходу.
На воде, разлившейся по всему полу, прослеживалась тонкая красная полоска. Я заметил, что она ведет к ноге чернокожего. У него отсутствовал палец на ноге.
Большой палец левой ноги.
Эта тонкая струйка брала свое начало именно там.
Значит я, что действительно, съел его?!
А как же он появился вновь? Он вышел из унитаза… так… утреннее несварение…
Я что, извлек его из себя?!
Снова шлепая по ледяной воде, вбегаю в комнату.
Что?
С минуту я просто смотрел, ничего не делая, потом меня дико затрясло.
Там, на полу, лежала Хигури. она была мертвенно бледна, её волосы распластались на мокром полу, руки и ноги были в какой-то неестественной позе, а на груди отчетливо виднелось множество ран, из которых, не переставая, сочилась кровь. Рядом с мертвым телом лежал разбитый аквариум на колесиках. Кровь перемешалась с водой, волосы Хигури с водорослями из разбитого аквариума.
Мои руки дрожали, в голове был жуткий гул.
«Да вообще я ничего не думал! Долбанная сучка! Как она меня бесит! Сам бы её зарезал этим топором!» - вдруг откуда то вспомнились слова, произнесенные мною до того крика…
Неужели я её…
Убил?
Неужели я заставил силой мысли умереть Хигури?
Разум медленно покидает меня, мысли путаются, в глазах темнеет.
Я с плеском сваливаюсь в кровавый поток.
Перед тем, как полностью потерять сознание, вижу руку Хигури, которая тихо и почти незаметно сжимает золотую рыбку, но должно быть это бред моего больного воображения.
Сквозь красные растекающиеся пятна, вижу её ледяные глаза.
Воздух кончается, но сил подняться нет.
Просто отдохнуть, просто выспаться, не важно где, на белой чистой кровате или в каком-то кровавом болоте.
Просто закрыть глаза.
Забыть обо всем хотя бы на минутку.

* * *

Что еще?! Когда я говорил «заснуть на минутку» я не имел в виду в буквальном смысле!
- Ну и?- спокойным голосом говорила Хигури. голая Хигури. что за мир?! Я будто прям на нудийский пляж попал!
Стой, Хигури, ты же мертва! Я же типа… тебя убил!
Смотрю, а Хигури стоит рядом со своим мертвым телом!
- Ну и что ты со мной сделал?- продолжала она,- И не стыдно тебе? Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик! Плохой мальчик!
Она все время повторяла это словосочетание, и сказав это раз тридцать, она замолкла.
- Мне очень жаль,- пытаясь выдать сожаление в голосе, произнес я.
- Ах, тебе значит жаль!- вспылила она,- ты только посмотри, что ты наделал! Как теперь я покажусь в этой одежде!
- Мне, правда, очень жаль,- продолжал я извлекать сожаление из своего опустошенного сознания.
- Юбку то еще можно носить, а вот свитер уже вообще не годится!
Она начала снимать одежду со своего трупа (о, как это странно звучит!) и натягивать её на себя. Потом девушка вышла и через минуты три вернулась. Видимо, она была в ванной и пыталась очистить свой старый свитер от пятен крови. Скажу прямо, это у неё не получилось. На желтой грязной и давно выцветшей шерсти появились лишь жуткие кровавые разводы.
- Так лучше?- спросила она.
- Да, совсем незаметно,- соврал я.
- Уф, потом выстираю, подошью и будет совсем как новенький,- сказала Хигури, плюхаясь со мной на кровать.
- Прости. Хочешь, я куплю тебе новую…- начал я, но девушка меня перебила.
- Нет, ты не виноват. Я сама вела себя ужасно. Ты просто поддался эмоциям, к тому же я тебе не разъяснила о даре.
- О каком еще даре?- поинтересовался я.
- Ну в общем… всё, о чем ты думаешь, становится реальностью.
- То есть высказывание «мысль материальна» придумано про меня?
- Можно и так сказать… можешь уничтожить меня?- послышалось из уст Хигури.
Я содрогнулся.
- Я сама не смогу… прошу! Сожги тело или утопи или закопай в лесу, просто сделай так, что бы она больше не появлялась. Не хочу её больше видеть! Прости, - сказала она и в слезах выбежала из комнаты.
Я остался наедине с телом.
Интересно, кто же она?
Но сейчас не стоит думать об этом, я и так сильно виноват перед Хигури. Надо во что бы то ни стало выполнить её просьбу.
Даже не знаю с чего начать.
Никогда не имел дело с мертвецами.
Но я же не один! Рядом лежит человек, некогда говоривший со мной, помогавший мне. А сейчас…
Она мертва.
Бездушное, холодное тело. Просто тело, предмет.
Надо просто смириться.
Это всего лишь предмет.
Предмет.
Предмет.
Предмет.
Предмет.
Ну вот, уже лучше!
Полностью из дома её не вынести, заметят еще.
Придется расчленить.
Не могу…
Не могу!
Уже было взял топор, занес его над головой, но я просто не могу!
Представлю, что это не человек, а… ну корова, например! Я буду разделывать корову, будто искусный мясник.
Одел фартук, поварской колпак, поставил какой-то диск… квартира сразу же наполнилась безумной мелодией. Это был Вивальди и его известная оратория "Торжествующая Юдифь". Марина Компарато пела о мёртвых, истерзанных, измученных, призывала их в мрачное и пустынное царство. «О, Фурии, явитесь нам!»- раздавалось из проигрывателя. Мне как то сразу пришлось по душе все это, и я принялся за дело.
Я спокойно отнес тушку в кухню и припеваючи поднял топор. Секунда – и в сторону полетела коровья голова, еще секунда – и туда же отлетели копыта. Я быстро расфасовал части в три мешка. В мешок с надписью «отходы» я положил голову, в мешок, где красовалась табличка « на котлеты» я засунул самую большую часть – коровье тело, копыта же оказались в мешке «на бульон».
Отходы надо утилизировать! Я вышел на улицу и поймал такси. Меня подвезли до леса, где я закопал коровью голову. Ну вот от отходов избавился. Пусть гниет в земле, может удобрением станет.
Увидел неподалеку речку. Положив в мешок для бульона несколько камней, потопил его. Хороший бульон получится! Вода соленая! Прямо как наши бабушки делали раньше!
Приехал домой и выложил на сковороду мелко нашинкованную тушку. Залил маслом, добавил лука и специи. Решил опять включить музыку. И снова Вивальди…
Вернулся, а кухня вся в дыму! Я кое как добрался до сковородки, смотрю, а та вся в огне! Я быстро её схватил и поставил в мойку, предварительно обдав холодной водой.
Когда дым немножко разошелся, я увидел, что все котлеты безвозвратно сгорели.
Ну вот… не надо было отвлекаться от готовки. Я выбросил еще горячие и дымящиеся угольки в мусорное ведро и лег спать.

* * *

Проснулся я где то в четыре часа ночи от Вивальди, который включился сам по себе. Все та же оратория "Торжествующая Юдифь".
Я потянулся и направился в кухню. Включил ночник и налил стакан воды. Вдруг на секунду мне показалось, что всё помещение наполнено дымом, но я не придал этому значения. Внезапно мой взгляд упал на мусорные мешки. Я нагнулся, что бы поднять их и увидел под столом огромную лужу крови. Моё сознание начало медленно проясняться. С каждой секундой дым, некогда заполонивший пространство, медленно рассеивался. Дым, заполонивший мой разум, тоже стал несколько спадать.
Как я мог?!
Как я мог так просто расчленить Хигури?
Как я мог принять за корову?
Неужели все человеческое во мне исчезло?
Даже в уме не укладывается. Я могу упасть в обморок при виде крови, а тут спокойно разрубил человека на куски! Во что же я превратился?
«Я сама не смогу… прошу! Сожги тело или утопи или закопай в лесу, просто сделай так, что бы она больше не появлялась».- вспомнились мне слова Хигури.
И действительно, я сделал все, что она приказала…
Слово в слово…
Сжег тело, утопил ноги и руки, голову закопал в лесу…
Хигури… что со мной происходит?
* * *

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Ожидание дождя.

(с) Takahiro

Старое, сухое, почти мёртвое дерево.




Мои ветви сломаны, по тёмной коре растеклись длинные неправильные трещины, а корни вылезли из сухой земли.
За столько лет я, наверное, видел всё. Видел литры дождей, тонны снега. Видел яркие молнии, разрезающие ночное небо, чувствовал, как холодная сталь пронзала мой ствол, как ветер смахивал миллиграммы пепла от залпов салюта с моих листьев, кричал от огня, разъедающего меня насквозь.
Но всему приходит конец.
Даже вечному.
На моем месте вырастет новое дерево – новое вечное.
Холодно. Сотни мелких тварей начали взбираться вверх по моему телу. Белые черви, чёрные жуки, маленькие пушистые крысы. Медленно, сантиметр за сантиметром, они раздирают меня.
Медленно я умираю.
Я бы принял самую ужасную смерть, лишь бы быстро. Секунда – и тебя нет.
Ожидание страшнее боли.
Солнце стало показывать свои тёплые лучи над горизонтом.
К полудню меня не станет. Лучи испепелят меня.
Опять же медленно.
Невыносимая боль. Тело горит от невидимого огня, высыхает, трескается. Ветки провисают, а затем падают на раскалённую землю, рассыпаясь на миллиграммы песчинок. Корни же, ещё будто не понимают, что уже почти мертвы, и тянутся вперед, в надежде испить хотя бы глоток воды.
Боль, пронизывающая всё тело.
Глупое сердце! Почему оно всё ещё живо? Остановись и останови это безумное страдание! Сердце ещё живёт, а вот я уже нет.
Что-то упало на мой иссохший ствол.
Вода?
Ещё минуту и дождь накрыл меня. Он проник в моё изгнившее тело.
Но ничего не изменить.
Слишком поздно.
Конец приходит даже вечному.
Я умираю, утопая в холодном дожде.
Сердце сбивает ритм, дыхание замедляется.

Умирая от невыносимой боли, дождь омоет мои раны, мои ветви, моё разложившееся тело, моё остановившееся сердце.

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Фокусник.

(с) Takahiro

Ко мне каждый день приходило огромное множество народу.





Некоторые из них жаловались на головные боли, другие не могли смириться с утратой близкого человека, популярным были так же жалования на недосыпание, неразделённую любовь, коварного начальника и злобную тёщу, на недостаток денежных средств, на пристрастие к алкоголю, наркотикам… Пожалуй, я уже слышал всё. Как по заученному правилу, изо дня в день декларировал своим посетителям способы решения самых разнообразных задач. Эксперт в своём деле! Один из лучших в городе! Не хвастаюсь – просто очередная констатация фактов.

* * *

Сегодня в первом часу дня ко мне в кабинет вошел мужчина лет тридцати. Он был в классическом костюме, с аккуратно убранными волосами, и с дипломатом в правой руке. Посетитель сказал, что хочет посетить мой сеанс, но я ответил, что без предварительной записи никого не принимаю. Мужчина настаивал, говорил, что дело срочное. В итоге я согласился его выслушать, убив на это весь обеденный перерыв.
Начал он с того, что работает в крупной автомобильной кампании, зарабатывает достаточно крупную сумму, живёт с женой и двумя дочерьми, периодически встречается со своей любовницей. «Обычная история,- подумал я,- сейчас будет вытаскивать совета, как корректно расстаться с супругой и чтобы дети остались с ней, а всё имущество с ним». Но он заговорил совершенно о другом. Впервые за годы моей практики, предположения не оправдались.
- Я живу в прекрасном доме, являюсь обеспеченным человеком и преуспевающим бизнесменом,- говорил он.
- Ну и что же вас привело ко мне?- спросил я уже с долей любопытства.
- Я вор.
Я слегка был ошарашен.
- Я ворую у людей абсолютно всё.
- Почему так делаете?
- Это не ради получения прибыли, скорее всего ради эмоций, которые я испытываю при самом хищении. Правда потом я стараюсь вернуть украденное незаметно. Раньше я это делал раз в несколько месяцев. Теперь я уже просто не могу сидеть на месте! Порою бывает, что я ворую несколько раз на дню!- твердил он.
- Как своеобразная подпитка?- спросил я.
- Да! Точно! Я просто не могу без этого жить! Моё сердце начинает бешено колотиться, эйфория захлёстывает меня! Становлюсь похожим на наркомана. Сначала безумная ломка, а потом блаженство. Это ужасное, но в то же время прекрасное чувство.
- Хорошо, что вы это осознаёте,- начал я,- других людей приводят жёны и дети. Я вижу в ас стремление преодолеть это. Не надо держать свою зависимость в себе. Хорошо, что вы пришли именно сюда. А кто-нибудь из знакомых или родственников знает?
- Нет, боже упаси! Обычно я очень аккуратен. Знаете, когда я был ещё студентом, я работал в цирке фокусником. Если я что-то стащу, никто даже не заметит.
Мы поболтали ещё минут пятнадцать, затем, сказав, что его история меня заинтересовала, я попросил его прийти завтра. Мужчина попрощался и вышел.
Мда… странный человек… Внешне его хобби, если это так можно назвать, ничем не выдаёт себя…
Так, кто ещё у меня завтра по расписанию?
Я машинально направил руку к краю стола , чтобы достать ежедневник, но его там как ни странно не оказалось. Переворошил всё на столе, но ежедневника будто и не было.
Неужели это постарался мой новый пациент?

* * *

На следующий день его не было и через день тоже. В течении недели я не назначал себе клиентов на час дня, но мужчина так и не появился. Пришлось заводить себе новый ежедневник, смирившись с мыслью, что жулику очень стыдно, и он стесняется показаться передо мной. Боится выдать себя покрасневшими ушами! Ну да, да…

* * *

Через несколько месяцев я как-то само собой оказался в вагоне метро. Вообще то, редко езжу на метро, всегда располагаю личным автомобилем. Но в тот день меня будто влекло туда. Зашел в душный вагон и взялся за поручни.
Через несколько станций в открытые двери вагона зашёл тот самый мужчина, который жаловался на свои приступы воровства. Я вежливо поздоровался, он же кинул в ответ беглый взгляд и что-то пробубнил, наподобие «добрый день». Хотелось расспросить его о проблеме, но сочтя, что место явно не располагает к задушевной беседе, пришлось отречься от своей идеи.
Тем более мужчина повернулся ко мне спиной и всем своим видом создавал впечатление, что мы вообще не знакомы!
Ещё через пару остановок он вышел. За ним последовала высокая женщина, некогда сидевшая на сиденье. Я моментально занял её место.

Ещё долго я всматривался в лица окружавших меня людей. Делал я это часто, и, признаться, мне это доставляло огромное удовольствие. Одного взгляда на лицо человека мне будет достаточно, что бы разглядеть его насквозь. Работа, образование, семейное положение. Стоило мне только увидеть лицо, как я уже наперед знал, что человек сегодня делал, как он поведёт себя в той или иной ситуации, что ему сказать, что бы обрадовать, или взбесить… Своеобразное хобби.
Тот мужчина, видимо, считал своим хобби – воровство. От него он получал наслаждение. Я же поклонник человеческих лиц.
У каждого свои заморочки, и каждый получает радость от того, что действительно нравиться ему. Как бы странно это не казалось…

Через несколько минут я вышел на своей станции. Поезд стремглав помчался дальше.
Я плохо знал окружающую меня местность, поэтому полез в портфель за картой. Но место карты моя рука нащупала… ежедневник! Тот старый ежедневник, некогда пропавший у меня, после разговора с вором.
Улыбка скользнула по моему лицу.
И всё же эта встреча в метро не была случайна.

Потихоньку, по чуть-чуть, с каждым разом приближаясь всё ближе и ближе к краю, когда-нибудь…
он откроет себя.

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Люди на проводах.

( размещаю с разрешения автора рассказы вместе с картинками к тексту. Спасибо, Такахиро!)

Я стремительно нёсся по улице, жутко опаздывая на работу. Перескакивал через ряды остановленных машин, лишь изредка задевая длинные полы женских платьев своим портфелем.


Вдруг я заметил небольшую кучку людей. Они все смотрели на небо, тыкая указательными пальцами вверх. Я тоже поднял свой взгляд. Прямо над нами по проводам ходил мужчина. Сначала я подумал, что это какой-то циркач, но по обеспокоенным лицам наблюдавших, стало понятно, что он – обычный служащий, и его поведение в данный момент – верх безумия.
Я было уже хотел уйти, как вдруг женщина, стоявшая рядом со мной, взлетела. Да, да, именно взлетела! Сначала я не верил своим глазам, но увидев похожую реакцию у окружающих, понял, что всё это по-настоящему. Женщина села на провода рядом со стоящим мужчиной. С минуту они находились там и улыбались, глядя на людей внизу, а затем, взявшись за руки, взлетели и скрылись из виду.
Ещё долго прохожие не расходились с этого места. Все не могли понять, волшебство ли это, или чей-то трюк.

* * *

В этот день я опоздал на работу, но я был не единственным опоздавшим. Еще семь моих коллег видели летающих людей в разных частях города. И никто не мог этого объяснить!

* * *


С этого дня главной темой в новостях, на первых страницах газет, на улицах города, везде – были летающие люди. Сначала их полётами удивлялись, потом вся эта суматоха вокруг них как то стихла. Знакомые или родственники летающих людей даже гордились тем, что знают их, что живут с ними в одном доме или ходят на одну работу.
В моей же жизни произошел какой-то перелом. Я стал, как обезумевший, выслеживать летающих людей, фотографировать их. Я даже почти перестал спать, так как всю ночь сидел в интернете, пытаясь хоть как-то узнать причину их полётов. Но никто ничего не знал. Предположений было, конечно, великое множество, но все они – плоски и необоснованны.
Я хотел так же как они. Так же как эти счастливые люди, которые, словно по мановению волшебной палочки, способны подняться в воздух. Я был одержим этой идеей. Пытался даже взлететь! Залезал сначала на стул, потом на стол, потом на стремянку, делал прыжок и … мгновенно падал на пол. Это был не полёт, это было падение. Сломал себе два пальца, вывернул руку и ногу, но физически было не больно. Я ощущал боль от того, что я внизу на холодном полу…

* * *

Сегодня я опять ехал в метро на работу и думал на летающих людях. Почему они могут, а я нет?
С размышлениями об этом, я проехал свою станцию, и вышел в какой-то незнакомой мне местности. Побрел вглубь и вскоре оказался на глухой, мертвой трассе. Рядом находился мост. Внизу река. Рядом ни души.
Я подошел ближе.

Хорошее место для полёта.

Жаль…

Может уже стоит покончить с этим?

Я подошёл к перилам моста.
Внизу чернели подводные камни. Их омывала темная вода. На сотни километров – никого.
Мои руки медленно водили по холодному железу.
То мимолётное, но прекрасное чувство полёта, а потом резкое столкновение с острыми камнями и мгновенная смерть. Стоит ли полёт жизни? Стоит ли жить, зная. Что никогда не сможешь летать, осознавать, что я лишь ползающая тварь, приземлённая, приниженная, не способная к высокому?
Я осторожно перелез через перила и оказался в шаге от наслаждения и смерти. Эти две, на первый взгляд, несовместимые вещи, сейчас слились в одну. Я чувствую их присутствие за спиной. Так отчетливо, что хочется…

Ну, хватит, пожалуй!

Смелый шаг вперёд, и моё тело начало стремительно нестись вниз.
Я пытался спрыгнуть с парашютом, с тарзанки, но это всё равно не тот свободный полёт, который я испытывал сейчас. Никаких страховочных верёвок над тобой. Ничего.
Я разрезал слои воздуха своим телом, быстро приближаясь к концу. Но был счастлив! Был болезненно счастлив, безумная улыбка искривляла моё лицо и вроде бы я даже смеялся. Впервые за долгое время. На несколько секунд я стал тем самым летающим человеком, которого некогда встретил на улице.

Скоро меня не станет. Я разобьюсь об острые камни, а тело моё превратится в жуткое кровавое месиво. Острые обломки скал начинают становиться всё чётче.
Но я ни о чем не жалею.
Ничего не боюсь.
Вдруг моё тело остановилось в сантиметре от каменных глыб. С минуту я просто висел в воздухе, абсолютно без движений. А потом моё тело резко взлетело вверх, очертило круг над крышами заброшенных построек и затем мягко приземлилось на перила моста.
Я не мог поверить в происходящее. Не сон ли это?
Тут я заметил за своей спиной человека. Я обернулся. Это оказался тот самый мужчина, который ходил по проводам в первый день моей встречи с летающими людьми. Он парил в воздухе.
- Ты счастлив? – спросил он.
- Да,- только и смог произнести я.
- Знаешь, почему ты раньше не мог летать?- продолжал мужчина,- лишь мечта способна поднять человека ввысь, лишь мечта делает человека по-настоящему сильным. Твоя мечта осуществилась – теперь ты можешь летать.
Я начал потихоньку приходить в себя. Все предметы приобрели более конкретные очертания и слова мужчины стали более отчетливыми.
- Что будешь делать теперь?- спросил летающий человек.
- Полечу искать новую мечту!
С этими словами я поклонился мужчине и, спрыгнув с моста, понёсся вверх, скрываясь за облаками.

@темы: Takahiro, 風を感じて進んでいきます。, fable in the cold bed

---

Все так странно.
Октябрь...время летит, а я не так уж и много сделал. Нужно стараться, а сил почему то мало.
Буду пить таблеточки и сиропчики, восстанавливать здоровье.
Из того что я должен был успеть за сентябрь, часть доделал только сейчас. Но гораздо больше наделал ошибок, которые меня крайне удручают.
Буду думать, что некоторые вещи второстепенны, важнее сейчас для меня только то, что я делаю и что буду продолжать делать.

@темы: A fact of life., FILMY, daily

---

translate ( memory about Deluhi )

UNDIVIDE - AHEAD

Некоторые из вас могут вернуться к давно минувшим дням,
Надеясь воссоединиться.
Что значит для меня, что я до сих пор на своем пути?
Долгое, долгое путешествие, которое никогда не придет к концу.
Начиная с успеха, только факты, а не цели.

Позволь мне улыбаться, и прежде чем я умру - посмотреть назад.
Возьми меня вперед, жить сегодня.
Что никогда не вернется, оставить позади.
Я помню, как все это было.
И ты начнешь воссоздавать.
Сейчас следующие шаги, как мы начнем снова идти.
Сейчас следуйте за звуком, как мы начнем снова играть.
Стиль больше не имеет значения.

Что мы делаем, что мы делали,
Уже все равно.
Откройте свое сердце.
Теперь вы должны быть
Неудержимыми.

@музыка: UNDIVIDE - AHEAD

@темы: DELUHI, Devil's Parade., vivid place, translate, Leda, Kihiro, Sujk, UNDIVIDE

---

Похолодало. Пускай днем и очень солнечно, но меня почти постоянно трясет от холода и я как то мерзко кашляю.
Совсем недавно заметил, что стало тяжело просыпаться и воздуха не хватает. Задыхаюсь. По-хорошему, надо бы в больничку наведаться.
Пройдет. Долго паршиво не бывает. Я справлюсь, обязательно. Слишком много времени и души было потрачено не на то/не на тех.
А на запястье браслет, чей замочек вчера застегнул Принц, с синим камешком будет напоминать мне о море, где я никогда не был, но все же.)
всебудетхорошо.
P.s. Обещали бабье лето, но пока даже два зимних одеяла не особо спасают.

@музыка: Remioren - tokyo

@темы: fable in the cold bed, vivid place, daily

---

Немного осени.

Сегодня днем вытащил Ируку прогуляться и мы оккупировали полянку в парке, усевшись под яблоней.
Очень много говорили.
Удивительно, что я рассказывал даже то, что никому не хочется рассказывать, потому что не поймут. Ирука понимает.
Спасибо! <3
обязательно продолжим нашу серию осенних посиделок, пока еще тепло.

@музыка: Deadman - In Media

@темы: blog, A fact of life., よし、未来に向かってがんばるぞ~!, мило, fly forever, angelic blue

---

Going on ~

А я тут пришел к выводу, что больше чем выходы новых синглов Оз, я люблю читать о их создании.
Помню как перед выходом Reverse и STIGMA мы с Ирукой тщательно читали все посты ребят, радуясь их записям о процессе создания песен и редким в такие дни фотографиям.
Собственно, это я к чему. 14 ноября у Оз случится мини-альбом CRUNK, а я уже заинтригован, и собираю посты. Палю хDD
К мэйкингу они приступили вчера. Записан бас Нао, а сейчас Нацу писал о том, что записал одну и песню и готовится ко второй.
Режим ожидания включен)

@темы: - OZ -, blog, fly forever, FILMY